Итальянский хореограф Тони Канделоро рассказал "РГ" о работе над новой версией балета Петипа в Мариинском театре
Над проектом годами работала большая международная команда. К премьере она добралась в изменённом составе. В последние месяцы в раму, созданную американским художником Робертом Пердзиолой, балет поместил итальянец Тони Канделоро, для которого это будет дебют на столь именитой сцене. Накануне премьеры итальянской хореограф рассказал "РГ" об этой непростой и головокружительной работе.
В прошлом году, когда петербургская "Дочь фараона" осталась без хореографа, вы сами вызвались помочь в постановке Мариинскому театру, мотивировав его тем, что изучаете этот балет много лет. Чем вас заинтересовал дебютный блокбастер Петипа, которому уже больше 160 лет?
Тони Канделоро: В 2018 году Вагановская академия пригласила меня участвовать в конференции, посвященной 200-летию Петипа. Она соединила меня с Хуаном Бокампом, который давно и много занимался хореографией "Дочери фараона". Он спросил меня, что по его теме есть в моей коллекции. Я знал, что в моих огромных запасниках точно что-то есть. Мы созвонились через два месяца, и я рассказал ему, что отыскал много разрозненных записей хореографических фрагментов, но главное - нашел целую папку с вариациями из "Дочери фараона".
Это были записи, в которых я фиксировал то, что показывали мне 35 лет назад в Париже мои учителя, которым тогда было уже за 80. Они, в свою очередь, были ученицами русских балерин Императорских театров, получили эти знания из их рук и хотели их сохранить и передать дальше. Некоторые из них были своеобразными исследователями. Нина Тихонова сама даже танцевала фрагменты из "Дочери фараона" - ее учителя Ольга Преображенская и Любовь Егорова договаривались и иногда совместно ставили большие номера для учеников своих студий. У нее была светлая голова, и она много записала. У них же училась другая моя учительница Этери Пагава.
Еще до того в Монте-Карло я окончил балетную школу Марики Безобразовой, которая в свою очередь была ученицей Юлии Седовой и тоже помнила вариации, которые та показывала. Но в то время я, конечно, даже не думал, что буду восстанавливать "Дочь фараона", записывал просто так, на всякий случай.
Когда мы с Хуаном сравнили свои архивы и то, что хранится в Гарвардском архиве Николая Сергеева [помощника Мариуса Петипа, работавшего с ним в начале ХХ века - Ред.], очень многое в записях совпало. К счастью, у меня было и то, чего у Сергеева не было вообще или было чуть-чуть.
Насколько много материалов "Дочери фараона" есть в Гарварде?
Тони Канделоро: По системе записи танца Степанова записано около 300 страниц, это немало.
Вы читаете эти архивные записи сами или с расшифровкой кто-то вам помогает?
Тони Канделоро: Мы как раз с Хуаном, который стал моим ассистентом на постановке в Мариинском театре, сами и расшифровываем. Хуан в этом более продвинут - он занимается изучением записей много лет. Но главное, я занимаюсь не только текстом, но и внедрением этого стиля, поскольку балерины, с которых я записывал, были сформированы старой школой.
Нужно сказать, что у петербургских балерин была техника итальянской школы. (Все знают, что Преображенская, Кшесинская, Павлова учились у Чекетти. Но была еще синьора Катерина Беретта, о которой почти никогда не упоминают, - обычно все знают мужчин и гораздо меньше внимания уделяют женщинам. Но это она поставила на пуанты великих русских балерин. А танцевали они в пуантах, которые шил для них в Петербурге Николлини).
"Дочь фараона" в разных редакциях постепенно развивалась и менялась - от первой исполнительницы Розатти к Цукки, от нее к Кшесинской и Павловой, пополняясь новыми вариациями. И в моей версии использованы вариации, поставленные в разные годы для разных исполнительниц.
Стиль - тонкая материя. Откуда у вас такое внимание к нему?
Тони Канделоро: Я сделал фантастическую карьеру, но так и не насладился этим до конца - меня всегда съедала тревога, что я упущу что-то главное. У меня нет никаких постоянных связей, влюбленностей, я ненавижу каникулы. Я люблю танец, и для меня жизнь - это долгое познание танца. Мне повезло, что и люди меня окружают такие же, с таким же инстинктивным стремлением постичь танец.
В Париже я семь лет жил в доме Ирен Лидовой, знаменитого критика, снимал у нее комнату. Я был для нее как внук при бабушке. Она познакомила меня с теми, кто работал с Егоровой, Преображенской. Это был невероятный подарок. Благодаря этим людям я понял, что прежде всего нужно выстроить форму. Возможно, при этом придется пройти через некий слом, потому что сначала эмоция заключена в этой форме, как в тюрьме. Но когда архитектура академического танца сформирована, ты даже сам не понимаешь, что происходит и как это случается, но эта эмоция все проламывает и душа прорывается наружу.
Именно к этому состоянию мы стремимся в процессе репетиций "Дочери фараона". Есть артисты, сами по себе поцелованные богом. А некоторые ищут это состояние, двигаясь к цели потихоньку. С танцовщиками Мариинского театра мы провели большую работу. Мне было важно, чтобы они не повторяли стереотипы, а поняли старую пантомиму, которая не объяснение на пальцах, как принято думать, а художественная форма, пластичность.
Занимаемся мы и виртуозностью, но не в том виде, когда нужно ногой доставать ухо или делать по восемь пируэтов - это уже и так делают все. Надо делать эти пируэты музыкально, как написано у Сергеева. Он создал великолепную технику, нужно уметь только это прочитать.
Вы упоминали, что используете в своей постановке вариацию, которую исполняла Анна Павлова. Она танцевала "Дочь фараона" не только в версии Петипа, но и вариант Александра Горского. Удалось ли понять, из какого спектакля этот фрагмент?
Тони Канделоро: Да, Павлова знала оба варианта, но от Горского не сохранилось ничего. У нас вариация Павловой использована в "Подводном царстве". В архивных записях на этом месте значится "Па Розатти", но в материалах его нет. А я не волшебник - не могу его воскресить. Но внезапно мне досталась вариация Павловой от танцовщицы из Аргентины, которая работала в ее труппе. Нам кажется, что балеты уходят в темноту, полностью исчезают. Но порой они всплывают вот такими чудесными путями из таких темных углов, в которые ты сам не додумался бы заглянуть.
В Италии всегда любили русский балет. Идут ли эти спектакли сейчас?
Тони Канделоро: Последний спектакль, что я поставил, используя репертуар "Русских балетов", состоялся в ноябре в Турине. По-другому и быть не может, ведь я специализируюсь в этом репертуаре, от Петипа до "Ballets Russes", мне кажется, что это абсолютно нормально - когда тобой руководит художественное чувство, и это никак не связано ни с какими другими вещами.
Ближайшие спектакли "Дочь фараона" в Мариинском театре - 24, 25, 26 марта. Причем, 26-го пройдут два спектакля - в 12 и 19 часов.