Могут ли игрушки покалечить наших детей? Комментарий руководителя психологического центра Анны Смирновой

На днях видела у нас в Москве, как "коробейники" предлагают водителям, остановившимся на светофоре, Чебурашек. Почему они так популярны?

Анна Смирнова: Думаю, дело в том, что Чебурашка - это такой классический ребенок. Помните его: "Давай, я понесу чемодан, а ты понесешь меня?" Очень положительный, добрый и наивный, он вроде бы и хочет быть взрослым. Но для того чтобы эта взрослость состоялась, настоящему взрослому, условному "крокодилу Гене", надо многое создать. Это линия добра, на которую можно опереться, некий образ, который хочется иметь рядом с собой, как бы присваивать его.

А что скажете про куклу Барби? Как гибко она подстраивается под реалии: есть пухленькая Барби, многодетная кукла, кукла-папа. Куколка в инвалидной коляске. Это полезно для ребенка?

Анна Смирнова: Я думаю, об этом пока рано судить. Посмотрите, у нас едва-едва стали появляться фильмы, где главная героиня - это не худая девочка. Да и не только у нас такая ситуация. И в американской культуре, и особенно в японской, женская роль - это исключительно воздушный образ. Вы не встретите главную героиню с полным крупным телом. Так что пока мы лишь ждем и надеемся. Сейчас же психологи работают в своих кабинетах со взрослыми, которые могут рассказать, как повлияли на них когда-то фильмы с идеальными героями, игрушки, те же Барби. Очень хорошо, что появилась тенденция менять игрушки, но насколько это реально способно повлиять на людей, на общество, можно будет судить позже.

Современные дети завалены игрушками. Это плохо?

Анна Смирнова: В распоряжении ребенка есть куда более опасная вещь, чем игрушки, - это экран. Мультики, компьютерные игры, видеоролики составляют сильнейшую конкуренцию естественной игре, которую ребенок разворачивал бы с предметами, с игрушками. Ребенка экран обездвиживает и не дает возможности познавать окружающий мир. К сожалению, в этой конкуренции естественная игра всегда проигрывает. Если ребенку дать выбор, смартфон или игрушки, он всегда выберет смотреть в экран. Это огромная проблема. Я не могу сказать родителям "отберите телефон насовсем", потому что я и сама мама. И знаю, как необходимы матери свободные полчаса. Но важно осознавать, что на эти полчаса мы ребенка как бы выключаем. И лучше таким выключением не злоупотреблять.

Есть ли игрушки, которые ребенку просто необходимы?

Анна Смирнова: Я бы посоветовала купить набор реалистичных животных, где есть тигр, змея, заяц и т.д. Так мы помогаем ребенку дополнить визуальную картинку на ощупь. Важны и кубики, как строительный материал, и кухонные наборы, потому что дают возможность проигрывать сюжеты, связанные с едой. А для малышей это важно, потому что их жизнь во многом строится вокруг еды. А дальше следите, что выбирает сам ребенок. Один будет больше выбирать животных, другой - полицейских, строителей и т.д.

Многие игрушки реалистичны. Не убиваем ли мы этим детскую фантазию?

Анна Смирнова: Когда ребенок глубоко погружен в игру, ему не так важно, чтобы чашечки были настоящие, как важно, чтобы развивался сюжет. Чашечкой может служить что угодно. Но игрушки как раз и могут запустить эту фантазию. Детализация не настолько принципиальна для игры, но для ребенка это приятный бонус.

Является ли аномалией, если мальчик вместе с девочками играет в куклы?

Анна Смирнова: Ребенку важно себя идентифицировать с некоторым полом. Крен, который беспокоит сейчас в западных странах, состоит в том, что ребенку не дают прямого послания о том, кто он. Мы маленькому мальчику должны сказать, что он мальчик, а девочке - что она девочка. Нам важно говорить это ребенку так же четко, как и то, что он - человек. Мы же не говорим ему: "Даже не знаю, кто ты. Собачка, или обезьянка, или жираф?" Мы и сами не сомневаемся в том, что он человек, и ему говорим: "Мы - люди".

В том числе с помощью игрушек?

Анна Смирнова: Через игрушки, игры происходит идентификация с некоторыми ролями. Но мир сложный. И от того, что мальчик катает коляску, он точно не станет девочкой. Так же девочка от того, что будет играть с дрелью или помогать папе забивать гвозди, не станет мальчиком. Она просто разовьет свой круг познаний и получит хороший опыт. Ведь и папы катают коляски, и от этого они не теряют мужественности. Так же и женщины ведь водят машину - может быть, чуть более аккуратно и внимательно. Поэтому само действие, конечно, не формирует половую идентичность. Как и игра.

Как быть, если дети в процессе игры ломают игрушки, отрывают куклам головы? С ребенком что-то неладно?

Анна Смирнова: Нет, это, скорее, хороший сигнал - через игру ребенок может переработать свою боль, агрессию, жестокость. Выразить чувства в символическом поле, а не в реальности. Кстати, вы не увидите этого у малышей до трех лет. Такое происходит с детьми постарше, когда они уже знают, что мир непредсказуем. Ведь к пяти годам у них есть свои личные потери, они уже не младенцы и не "полновластные владельцы" мамы.

Знаю, что для ребенка потерять любимую игрушку - катастрофа. Как правильно реагировать на это?

Анна Смирнова: Такая привязанность - важный момент взросления. Ребенок проживает этап привязанности к матери; этап первой дистанции с ней. И вот тогда появляется такой переходный объект. И ни в коем случае нельзя относиться равнодушно к тому, что он где-то ее забыл и просит, чтобы ее нашли. Конечно, игрушка может быть безвозвратно потеряна. Это первый опыт потери, к которому родителям надо отнестись бережно. Помочь переживать, грустить, побыть с ним рядом в этом горе, не пугаться его.