Какой получилась выставка о первой русской галеристке "Выбор Добычиной" в Музее русского импрессионизма
В Москве в 1910-х годах работали Художественный салон Клавдии Михайловой и галерея Клары Лемерсье, но в Петербурге у Художественного бюро Надежды Добычиной конкурентов практически не было. Александр Бенуа назвал ее однажды "отечественным Дюран-Рюэлем в юбке". Но если знаменитый парижский маршан первым сделал ставку на импрессионистов, то "Художественное бюро Надежды Добычиной" первым в Петербурге сделало персональные экспозиции Яна Ционглинского, Наталии Гончаровой, Василия Кандинского, Марка Шагала, Василия Шухаева и Василия Денисова, Юрия Анненкова и Натана Альтмана, легендарного фотографа Мирона Шерлинга… И да - именно в залах ее Художественного Бюро в знаменитом доме Адамини на Марсовом поле открылась "Последняя футуристическая выставка картин "0,10", без упоминания о которой ни одна история мирового искусства ХХ века не обходится.
Искусство быть посредником
Справедливости ради надо сказать, что "Последняя футуристическая выставка картин "0,10", где Малевич повесил "Черный квадрат" в красном углу и где сошлись в противостоянии московские художники во главе с Татлиным (их зал предваряла надпись "Комната профессионалов живописи") и петербургские во главе с Малевичем, организовал Иван Пуни. Художественное бюро Надежды Добычиной лишь предоставило футуристам выставочную площадку. Точно так же, как предоставляла ее объединениям "Мир искусства" и "Новое общество художников" (НОХ), которые ни радикализмом, ни "футуризмом" похвастаться не могли. Наоборот, многие из художников НОХ вышли из академической школы Дмитрия Кардовского, из мастерских Ильи Репина и Архипа Куинджи…
Можно сказать, что она оказалась в нужное время в нужном месте. Громкие проекты Дягилева, Рябушинского, Жевержеева, казалось, демонстрировали, что наступило время смелых импресарио.
У Надежды Добычиной не было ни капиталов Рябушинского и Жевержеева, ни связей в высшем свете Сергея Дягилева. Когда она в октябре 1911 года объявляла об открытии своего Художественного бюро в квартире, где жила с мужем Петром Добычиным и маленьким сыном, ей было 27 лет, муж еще сдавал госэкзамены в Казанском университете. В бэкграунде были детство в небогатой еврейской семье в Орле, курсы Лесгафта в Петербурге, звание "домашней учительницы", арест вместе с женихом "за пропаганду среди кронштадтских моряков" в 1904 году, и организация лекций Николая Кульбина и выставок "Импрессионисты" и "Треугольник" в 1909-1910 годах… Николай Кульбин, преподававший на курсах Лесгафта, был главным врачом Генерального штаба, что не мешало ему быть художником и другом Бурлюков и Василия Каменского. Именно он обнаруживает в Добычиной недюжинную предприимчивость, организаторские способности, деловую хватку и интерес к новому искусству. А она в свою очередь понимает, что востребованы посредники между художником и публикой. И объявляет о создании Художественного бюро Надежды Добычиной, предлагая "живое посредничество между художниками и публикой по продаже произведений искусства и исполнению всевозможных художественных работ…".
Бюро не магазин
Александр Бенуа назвал Художественное Бюро Добычиной "художественным магазином европейского типа", подчеркивая коммерческий характер предприятия. Да, тут продавались каталоги выставок, и зрители платили входную плату. Но фактически деятельность Бюро Добычиной - прообраз модели современного культурного центра. Кроме "Постоянной выставки современного искусства", состав которой обновлялся, Добычина организует лекции, музыкальные вечера (на одном из них свежеиспеченный выпускник консерватории Сергей Прокофьев исполнил свои произведения), поэтические чтения (в том числе с участием Маяковского и Горького). С 1911 до января 1919 года, когда Художественное бюро Добычиной закрылось, галеристка показала около 300 выставок 30 художников. Не зря один из мемуаристов назвал художественную эпоху 1910-х в Петербурге "добычинской".
Проект Музея русского импрессионизма прежде всего возвращает имя Надежды Добычиной в историю русского искусства и отечественного арт-рынка. Выставка стоит на трех китах: личной коллекции Добычиной, истории выставок Художественного бюро, рассказ о проектах, которые не случились.
В центре экспозиции - реконструкция собственной коллекции Надежды Евсеевны, которую она сумела спасти от национализации в 1919-м, заручившись охранной грамотой от Луначарского. Отчасти продажа работ этого собрания, сегодня оказавшихся в музеях России, Армении, Казахстана, частных собраниях, помогли ей выжить и в эвакуации в Алма-Ате, и в послевоенные годы. Здесь можно увидеть сразу несколько ее портретов - Добычину писали и Сомов, и Николай Бенуа, и Головин, и Фальк… Пронзительно соседство двух портретов: сероглазой яркой брюнетки, уверенно смотрящей с картины Головина, и карандашного рисунка Фалька 1947 года , на котором - осунувшаяся пожилая женщина, живущая в коммуналке в центре Москвы. Эти портреты как вехи траектории века и судьбы.
Вокруг коллекции Добычиной куратор Анна Скляревская выстраивает пунктиром историю самых известных и ярких выставок Бюро Добычиной.
Среди прозвучавших громко и сильно была, например, посмертная выставка Яна Ционглинского, музыканта, художника, преподавателя, среди учеников которого - Билибин, Лансере, Филонов, Анненков, Матюшин… Работы с этой выставки купили и Академия художеств, и Русский музей, и Третьяковская галерея.
Анекдот из 1914 года
Среди неожиданно скандальных - первая выставка в Петербурге Наталии Гончаровой. Вообще-то Добычина собиралась показывать модного испанца Игнасио Сулоагу. Но что-то не сложилось. И она решила первый раз показать в столице работы Гончаровой - благо осенью 1913-го ее огромная выставка была в Москве, в Художественном салоне Клавдии Михайловой. В Петербург привезли 249 работ, треть показанного в Москве.
Скандал разразился после статьи "Футуризм и кощунство" в "Петербургском листке". На следующий день явившийся цензор потребовал удаления 12 картин "как оскорбляющих религиозное чувство". Они были отправлены "на обозрение духовной цензуры". Изумились все: от мирискусников, которых трудно было заподозрить в любви к футуристам, до вице-президента Академии художеств графа И.И. Толстого. Последний философски заметил: "Такие казусы случаются у нас не первый раз. Очень часто какое-нибудь художественное или литературное произведение, прошедшее через всевозможные цензуры и получившее распространение по всей России, случайно возбуждает против себя неудовольствие какого-нибудь мелкого провинциального администратора. Этого вполне достаточно для того, чтобы немедленно же наложить на произведение строгий запрет, а автора подвергнуть преследованиям. Подобные явления, безусловно, ненормальны и приносят большой вред уже в том смысле, что подрывают престиж власти".
Надо сказать, что престиж власти не пострадал. "Какой шлепок чиновничьему самолюбию! Пришел духовный цензор и разрешил повесить картины обратно, не только не найдя в них никакого кощунства, но даже усмотрев все признаки соответствующего стиля", - писал Э.Старк в "Петербургском курьере". "На фоне общих исканий наших дней Гончарова - одно из самых ярких и интересных явлений", - заключал критик.
Эта история выглядела анекдотом уже в апреле 1914 года. Но она интересна тем, что показывает умение Добычиной видеть и поддерживать искусство талантливое, яркое, способное вызывать споры. К слову, показ в Художественном бюро Добычиной оказался последней прижизненной выставкой Гончаровой в России.
Приземление
Наконец, третий этаж посвящен "Неслучившемуся". Дело в том, что планы Добычиной даже после начала Первой мировой оставались весьма обширными. И если идея сделать выставку Пикассо с началом войны стала не очень реалистичной, то этого нельзя было сказать о планах выставок Бакста, Рериха, Судейкина, Шухаева… Кроме этих проектов, анонсированных прессой, Добычина планировала выставки персидского искусства, японской гравюры… Даже после революции она надеялась, что удастся сохранить Художественное бюро. Она успела показать в 1918 году посмертную выставку Николая Кульбина, "Выставку современной живописи и рисунка". Как она писала мужу в августе того года: "Я окружила себя милыми честными обывателями. (…) Полет есть, люблю высь, но для безопасности придерживаюсь перил".
Художественное бюро Надежды Добычиной закрылось в январе 1919 года. Она еще делала выставки, в том числе в знаменитом Доме искусств, работала в Русском музее… Перила остались. Но это уже была жизнь после приземления.
Адреса Художественного бюро Надежды Добычиной в Петербурге:
- Дивенская улица, 9, квартира 3 (Петербургская сторона). Октябрь 1911 - лето 1913.
- Мойка, 63, квартиры 3 и 4. Сентябрь 1913 - апрель 1914.
- Дом Адамини (Марсово поле / Мойка, 1), 10 комнат на 2-м этаже. Сентябрь 1914 - январь 1919.
Справка
Проект "Выбор Добычиной" - плод международного музейного сотрудничества. Работы для выставки представили 33 музея, в том числе Русский музей, Третьяковская галерея, ГМИИ им. А.С.Пушкина, ГМИИ Республики Татарстан, Владимиро-Суздальский музей-заповедник Музей русского искусства в Ереване, Музей искусств Республики Казахстан им. Абылхана Кастеева…