Тюменская драма поставила одну из первых пьес Макдонаха про семейные отношения

Тюменский Большой драматический театр еще не завершил творческий сезон, но премьеру уж точно выдал последнюю. За "Королеву красоты" по пьесе британо-ирландского драматурга, кинорежиссера, сценариста, продюсера Мартина Макдонаха взялся петербуржец Александр Баргман (впервые, кстати, взялся), которого в ТБДТ почитают особо - тюменцам в наследство он оставил десять спектаклей, номинацию на "Золотую маску" и вряд ли остановится на круглой цифре. В главной роли в одном из составов - приглашенная актриса Олеся Казанцева, которая будет приезжать на показы с берегов Невы.

Если бы все мыслили только примитивными штампами, то под финал театрального года обязательно ждали легкое, сахарное, тающее, в общем, сродни клубничному шербету. Но мы же не такие, и мы иногда, почти не морщась, проглатываем кашу с комочками, суп из пакета и несимпатичное на вид печенье - чтоб не терять ощущение правды жизни. На что иное тогда рассчитывать, видя в афише имя приверженца "in-yer-face theatre" (переводим как "театр, бьющий в лицо")? Брань, черный юмор, провокация, физические страдания, помноженные на страдания душевные, и вместе с тем логичное бытийное следование из точки А в точку Б без блужданий по сюжету - это все Макдонах, которого русский зритель обожает так отчаянно, что даже придумал в его честь фестиваль в Перми. Ну, про киноленты спору нет: каждую премьеру на большом экране каждый русский человек до санкций ждал загодя в неимоверном предвкушении. "Три билборда на границе Эббинга" чего только стоят, а "Семь психопатов", а "Залечь на дно в Брюгге"?! Как раз в свое кино ирландец и притянул этот "театр наотмашь" - хлестал нас по чувствам потаенным и не краснел. В общем, если собираться на "Королеву", маркированную как одноактное действо 18+, особенно под занавес этого сезона и в следующем периоде тоже, не стоит предвкушать праздник с воздушными шарами: будет, во-первых, больно, а во-вторых, очень больно. Притом это "черная почти комедия".

"Королева красоты" в девяностых была "Красавицей из Линейна", частью особого цикла. Это одна из первых успешных пьес Макдонаха, которая отозвалась и захватила: написана за неделю в 1996-м, дошла до Бродвея в 1998-м, и в России с двухтысячных обласкана вниманием режиссеров заслуженных и прочих сцен.

Под одной крышей скрипят друг о дружку 70-летняя мать и 40-летняя дочь - яблоко от яблони, нитка за иголкой… Дни идут, за окном мочит кусты пакостный дождик, иногда в гости наведывается переросток-сосед Рэй, похоже, что с диагнозом СДВГ, а в границах кухонного стола все тот же натюрморт. Захватанная посуда, гирлянда из старых чайных пакетиков, маленький телевизор с австралийскими сериалами, замшелое кресло-качалка, в нем - саблезубая старуха в засаленных тряпках (мамашу Мэг играет Кристина Тихонова). Мимо то с пузатыми продуктовыми сумками, то с обезглавленными курицами шмыгает ее продолжение - дочь Морин (Олеся Казанцева), старая дева в охотничьих штанах и растянутом свитере. Первая безнадежно больна - что-то там с внутренним органом (хитрит, все она может). Вторая тоже нездорова (вот, и справка из психлечебницы есть), только передвигается быстрее и костерит жизнь смачнее.

В отношениях друг с другом старшая и младшая дошли до такой виртуозности, что когда Мэг сжигает в печи любовное письмо от Пато, друга юности Морин, Морин наказывает Мэг скворчащим на сковородке маслом. Ничего не поделаешь, родственники. Как там, в народной мудрости: от любви до ненависти - один шаг? Не будем щекотать штампы: стопка горячительного, один вздох и точный удар кочерги по темечку (у Макдонаха и ружье бы выстрелило, не разочаровало). Ох уж эти ирландцы: решают дело смело - тем, что под руку попадется. А дальше? Дальше оправданной полицией Морин можно обмотаться тряпками мамаши Мэг, сесть в кресло-качалку и тихонечко, внутри себя самой возразить героине Кати Тихомировой из Москвы, которая не верит слезам: после сорока жизнь уже того - не начинается вовсе.

Смотреть "Королеву" (это прозвище Морин) даже физически тяжело, хотя, что может пошатнуть нервную систему видавшего многое журналиста? А вот же: уши хочется заткнуть при несусветном мате, глаза закрыть и вжаться в кресло, предчувствуя очередную схватку матери и дочери (так делают ребятишки: не увидел, значит, не было). А ведь для кого-то это зеркало. История отражает самую суть. Не берусь оценивать актеров поодиночке, потому как режиссер угадываемо делал ставку на их коллективное сознательное. Скажу лишь, что героев всего четверо (в дуэт Кристины и Олеси встраиваются Николай Аузин в роли Пато Дули и Вадим Шестибрат в роли его брата Рэя), и вместе они - ну почти макдонаховский ансамбль психопатов (кричать до слюней или поминутно делать распальцовку - еще не психопатия, она демонстрируется иначе). А вот что тороплюсь отметить в этой части отзыва, так это работу художника Георгия Пашина: ирландский домик двух закошмаренных женщин в захолустье прекрасно ужасен, только натуральных запахов не хватало - курятины, прокисшего чая, старой одежды и грязного умывальника.

Но смотреть на королев, старшую и младшую, видимо, все же нужно. Иногда. Для терапии. Чтобы понимать, как не надо делать и жить (вот, правда: выходишь из театра на улицу и, не стесняясь прохожих - "тьфу-тьфу-тьфу"). Разъезжаться вовремя по разным углам? Да. Принимать родных такими, какие они есть? Точно. И помнить до скончания своего века, что у осинки не родятся апельсинки: мы - дети своих родителей, даже если ненавидим их до икоты.