На больших экранах Хаяо Миядзаки с его соседом Тоторо
Между тем, в мировом рейтинге семейного кино этот фильм входит в почетную пятерку, чуть отставая от "Истории игрушек-2" и опережая "Шрек".
История незатейлива, но по-своему уникальна: в ней нет столкновений добра и зла, никто никого не пугает, вообще нет ничего враждебного. Мы просто попадаем в мир детства, где все, что происходит, от переезда героев в старый дом на лесной опушке до путешествия на автобусе-котобусе - приключение. Все - повод для разгула фантазии. Границы между реальностью и воображением исчезают, и все герои фильма, от двух малышек-девочек до их трудолюбивого отца-интеллигента, это принимают как должное. Согласитесь, необычный ракурс: просто созерцание детского сознания, полное и безоглядное погружение в него.
Это сознание движимо любопытством, ни от чего не ждет подвоха. Девчушки Мэй и Сацуки бесстрашно исследуют закоулки старого дома на опушке леса, куда их перевез отец, чтобы быть ближе к больнице, где лежит мама. Даже это обстоятельство - больная мама - нетипично для мультиков, но типично для Миядзаки, не желающего отделять бытовые заботы от волшебных. Девочки рассматривают ручей с головастиками и бутылкой на дне, огромный разлапистый дуб на опушке, странные крошечные чернушки снуют по доскам старого чулана - им все интересно, и реальное, и воображаемое. А когда младшая, Мэй, увидит создание, похожее на белого кролика, гипнотически последует за ним в дупло дерева и провалится в нечто пушистое, на миг возникнет прямая ассоциация с Алисой в стране чудес. Пушистое окажется гигантом по имени Тоторо - чем-то вроде очень большого кролика, принявшего облик медведя. Несмотря на страшные зубы и громогласный рык, существом беззлобным, готовым и на спинке покатать, и помочь, если что, - такой японский Винни-Пух. Кадр, где рядышком стоят под дождем Мэй, Сацуки и кроткий великан Тоторо, - как говорится, отсюда и в вечность.
Фантазия Миядзаки парадоксальна, по-своему уникальна, слияние будничного и воображаемого так безусловно, что мы уже не удивимся, когда к автобусной остановке, сверкая огромными глазищами, как фарами, на четырех лапах прибудет котобус.
Фильм о Тоторо был всего лишь четвертой полнометражной картиной Миядзаки. Но он уже полностью содержал все фирменные элементы его анимации: никакого компьютера (тогда они только зарождались), ручная прорисовка каждого кадра, каждого фона и движения - работа титаническая по объему и невообразимая по умению сохранить единство стиля, ритма, духа, самого замысла на протяжении нескольких лет скрупулезного производства. Но уже была основана его киностудия Ghibli, где трудились десятки его единомышленников - главная и самая знаменитая студия Японии.
То, что делает в кино Миядзаки, не уложишь в понятие "анимация". В анимации были и сюжеты, и рисунки покруче. Но ему и теперь, в цифровую эру, не надо состязаться ни с Диснеем, ни с компьютером, - у него свое кино. Он им думает, дышит, через него разговаривает с миром. Работает в традициях японских аниме, где на акварельном фоне тщательно прорисовываются необходимые сюжету детали, где у персонажей огромные круглые глаза и, если нужно, страшные разверстые рты - хоть у лесных чудищ, хоть у орущих младенцев.
Его кино о том, что мы часть большой природы. Что наша жизнь и чудо - явления родственные. Потому что жизнь - и есть чудо, единственное и бесценное. В его картинах вы впадаете в счастливое мудрое детство и не хотите оттуда выпадать - там хорошо. И не стыдитесь этих чувств: если гений Миядзаки не стыдится, то нам и подавно можно.