Хирург Сергей Донченко: Травматолог должен быть волевым в принятии решений
Справка из прошлого. Когда Каплан в 1918 году стреляла в Ленина, вождя после ранения привезли в Боткинскую. Спасли. И по сей день сюда везут, доставляют и днем, и ночью, когда угодно. Потому рабочий день Сергея Викторовича... Впрочем, по порядку. Донченко 56 лет. Он выпускник лечебного факультета Первого московского медицинского университета.
Сергей Викторович, вы знаете, откуда слова в предложенном заголовке?
Сергей Донченко: Из "Бриллиантовой руки".
Вы этот фильм видели?
Сергей Донченко: Много раз. Фильм великого Гайдая. Обожаю момент, когда Никулину - по фильму - накладывают гипсовую повязку. Получаю несказанное удовольствие от профессионализма. Как правильно была сделана эта гипсовая повязка!
Множество раз смотрела фильм, но никогда на это не обращала внимания.
Сергей Донченко: А я на это смотрю. Меня не интересует, что там ставят какие-то камушки, бриллианты, нет. А как профессионально это делается, какие руки.
У травматолога должны быть руки, которые чувствуют?
Сергей Донченко: Когда смотрю пациентов, они иногда говорят, что очень сильно прощупываю руку или ногу. А мне нужно почувствовать кость, чтобы через мягкие ткани, через мышцы, через кожу пропальпировать место, которое беспокоит.
Когда вы определились с выбором профессии?
Сергей Донченко: Мне всегда нравилась медицина. Мой отец, полковник, занимался вирусологией. Мама - терапевт. Жена - врач-травматолог. Сыну 17 лет, дочери восемь. Сыну нравится медицина, исследовательские дела. Планируем поступление в МГУ.
Вы хотите, чтобы он тоже стал врачом?
Сергей Донченко: Хочу. Но насильно заставлять нельзя. Свое желание должно быть.
Судя по всему, у вас оно было.
Сергей Донченко: Я верующий человек. Считаю, что врачевание - это божий промысел. То есть Господь дает возможность человеку помогать другим. Через врача Господь помогает людям. Но врач должен правильно нести этот Божий дар, который дан для того, чтобы помогать. Это служение людям.
У каждого студента мединститута есть Божий дар?
Сергей Донченко: Нет. Тогда зачем они там учатся? Не знаю.
Человек должен быть за что-то ответственен. Но если человек неответственный в медицине... Конец света.
Сергей Донченко: Как же вы правы! В медицине, как в армии, должен быть абсолютный порядок и контроль. Тогда будет помощь.
Что значит "порядок"? Вот человек упал на улице. Дальше?
Сергей Донченко: Дальше должны быстро оказать грамотную помощь. Если необходимо, прооперировать.
Вам приходится бывать в зарубежных клиниках?
Сергей Донченко: Раньше регулярно бывал. Сейчас это сложнее. Где в основном? Чаще всего в Германии, Швейцарии, Австрии.
В травматологии мы отстаем или нет?
Сергей Донченко: Что касается хирургической практики и наших хирургов, не отстаем. Мы делаем даже лучше. Это техника, это профессионализм. Сейчас по аппаратуре тоже продвинулись. Немножко отстаем в системе: это куда бы ты ни попал, тебе должны оказать помощь определенного уровня.
Человек упал на улице, разбился. Но он в сознании. Он может сказать: я не хочу в Боткинскую, хочу в Первую Градскую, в Склиф. Имеет он на это право?
Сергей Донченко: Право имеет. Но его повезут туда, где дадут место.
Мы не учитываем желание пациента?
Сергей Донченко: Учитываем. Но есть экстренная ситуация, а есть плановая. А экстренно везут туда, куда его быстрее можно доставить и где ему быстрее помогут.
Вам нравится больница, в которой вы работаете?
Сергей Донченко: Да, это мой второй дом, в который прихожу каждый день в семь утра. Встаю около шести. Живу недалеко. На машине 10-15 минут.
Черты характера врача-травматолога можете озвучить? Скажем, вот этот выпускник меда не сможет быть травматологом, а этот сможет. Вы можете это определить?
Сергей Донченко: Не сразу. Можно ошибиться. Травматолог, конечно, должен быть волевыми в принятии решения. Он должен понимать боль, потому что любая травма сопряжена с болью. Чтобы оказать помощь, нужно любить свою работу, любить пациента.
Вас родственники пациентов не одолевают?
Сергей Донченко: Периодически одолевают. Как к этому отношусь? С пониманием.
Признаюсь, ко мне нередко обращаются за помощью попасть к тому или иному специалисту, госпитализироваться в то или иное лечебное учреждение. Втайне горжусь, что за всю мою долгую жизнь мне никто и никогда не отказал.
Сергей Донченко: Это истинные медики. Они имеют право отказать в помощи, но не могут этого сделать, по-другому устроены. Профессия не позволяет.
Сколько вы сделали операций за свою жизнь?
Сергей Донченко: Больше четырех тысяч операций.
Лично вы проводите самые сложные операции или все подряд?
Сергей Донченко: Стараюсь брать наиболее сложные. Когда Алексей Васильевич назначал меня заведующим отделением, то поставил условие, чтобы тазовая хирургия была в Боткинской на высоком уровне. Тазовая травма из самых сложных. Тазовой хирургией в травматологии занимаются единицы.
Поясню для читателей. Алексей Васильевич Шабунин - академик, блистательный хирург и высочайшего класса организатор, директор Боткинского центра. Вот доставили очередного пациента. Все есть для его спасения?
Сергей Донченко: Да, все! Это как раз было одним из условий открытия флагманских скоропомощных центров: они полностью обеспечены всем необходимым. Сейчас крайне редко пользуемся гипсовыми повязками. Вы их сейчас не увидите.
Значит, из нашего заголовка "Упал, очнулся - гипс" гипс уходит? Что дальше?
Сергей Донченко: Гипс уходит. Оперируют раньше. Принцип операции - во-первых, устранить смещение и дать возможность функции. Чтобы конечность работала. Это самое главное. Имплант позволяет давать разработку и движение в суставах и в конечностях до сращения перелома. То есть человек уже пользуется полностью ногами, руками, а перелом еще не сросся. В этом преимущество имплантов.
При гипсе рука или нога обездвижена. А имплант помогает человеку быстро восстановиться. Если человек будет с прямой рукой или с прямой ногой, он не сможет ею функционально пользоваться. А мы стараемся делать так, чтобы человек двигался, чтобы он мог рукой, ногой пользоваться. Мог сидеть, вставать, ходить, двигаться. Это очень важно. Именно функция.
Как бы вы теперь сказали, что дальше: "Упал, очнулся..."?
Сергей Донченко: ...и пошел". Все импланты разрабатываются так, чтобы человек мог пользоваться своей ногой или рукой - при переломе, но до сращения. Это основные постулаты травматологии.
А после операции очень важно выходить. Кто выхаживает?...
Сергей Донченко: Мы начинаем выхаживать. Это называется "ранняя реабилитация". А потом мы отправляем в реабилитационные центры. Их открыли, они работают. И показывают хорошие результаты. Реабилитация - неотъемлемая часть нашей профессии. Очень хвалю пациентов, когда ко мне они возвращаются с полным объемом движений. Я знаю, сколько сил потратил человек, чтобы восстановиться.
Многое зависит от самого пациента, от его желания ходить. Бывает, что человек не хочет ходить. Не хочет трудиться. Восстанавливаться не так просто. Не все готовы это делать, это тяжело после операции. Как быть? Находить возможности, чтобы пациент хотел восстановиться.
Врач должен уговаривать пациента?
Сергей Донченко: Все индивидуально. Отчасти - да, отчасти - нет.
Перед операцией берете какую-то расписку?
Сергей Донченко: Да, согласие на операцию обязательно.
А если пациент без сознания?
Сергей Донченко: По витальным показаниям. Чтобы спасти жизнь.
Например, пациент без сознания, а родственники говорят, что не надо его оперировать.
Сергей Донченко: Будем оперировать. Будем спасать жизнь.
А они напишут на вас жалобу.
Сергей Донченко: Дело в том, что если он без сознания и состояние его угрожает жизни, то мы будем обязательно оперировать. Если он без сознания, но стабилен и жизни нет угрозы, то мы можем повременить. Можем отложить операцию на какое-то время.
На вас писали жалобы?
Сергей Донченко: Да. И продолжают. Часто ли? Это больше связано с административным ресурсом. Не та палата, вовремя не подошла сестра. Чего-то не сказал врач.
Устраиваете разнос?
Сергей Донченко: Если это обоснованно, да. Если нет, то нет. Зачастую жалобы предъявляют люди, не отвечая за свои слова, к сожалению.
Основной возраст ваших пациентов?
Сергей Донченко: Разный. Тазобедренный сустав чаще ломают пациенты старше 70 лет. И большинство, конечно, женщины. Почему конечно? Все просто. По статистике только одного моего отделения, за 10 лет женщин от 70 до 80 лет в три раза больше. От 80 и дальше - в 6-7 раз больше. Почему? Не знаю. Наверное, жизнь такая. Мужчины меньше живут.
А может, потому, что женщины больше трудятся, больше ходят, не только в магазины, но и в театры, и в кино. Вы вот в театр ходите?
Сергей Донченко: Мне очень нравится Малый театр. Он сохранил академический стиль, классический театральный подход. В других театрах он разный. Все зависит от художественного руководителя.
Если бы Раневская в "Вишневом саде" появилась в мини-юбке и в высоких сапогах, как бы вы к этому отнеслись?
Сергей Донченко: Я бы не понял.
А многим нравится. Это называется "современное прочтение классики".
Сергей Донченко: Это навязывается. В моем понимании - классика вечная. Вот как она есть, так и есть.
Минуточку. А вот классическая операция на тазобедренном суставе уже теперь не годится?
Сергей Донченко: Что значит "не годится"? По-новому, как?
Лучше. От классической модели отходим, применяем новые инструменты, новые импланты... Почему в театре нельзя?
Сергей Донченко: Можно, почему нет. Но чувство вкуса, меры и традиций мне дорого.
Пока мы с вами беседуем, первый снег сменился моросящим дождем. Иногда бывает, как у Пушкина в "Онегине". Помните: "Снег выпал только в январе". А у нас вот в ноябре снег выпал, сменился дождем, унес ощущение комфорта. Оно, наверное, для вас, травматолога, особенно важно, потому что, когда человек что-то сломал, жизнь перестает быть комфортной. А еще возможен гололед.
Сергей Донченко: И будет много пациентов с переломами. Неизбежность. Так каждую зиму. Перепады температуры. Сезон.
Всегда - чужая боль. Какую же силу надо иметь, чтобы каждый день восстанавливаться! Доктора часто перекусывают, а не питаются. Вы что любите?
Сергей Донченко: Мне кусок мяса дай с овощами - и все, больше ничего. Еще картошку люблю в разных вариантах. А завтрак по-разному. Могу чай с сыром, йогурт...
Вам много звонят? Вы отвечаете на все звонки?
Сергей Донченко: Много. В основном по работе. Стараюсь отвечать на все. Если звонок во время операции, не беру телефон.
Вы в семь утра в клинике. И все сотрудники в клинике?
Сергей Донченко: Нет, они обычно приходят к восьми. А мне необходимо сделать обход в реанимациях. Потом обход в отделении.
Как попасть к вам на прием?
Сергей Донченко: Надо записаться. Просто так не попадешь.
Записаться как? По блату?
Сергей Донченко: Нет. Через поликлинику. Я принимаю по пятницам с 12.30 в поликлинике. До какого времени? Как заканчиваются пациенты.
С чем они приходят?
Сергей Донченко: В основном за помощью. Не всегда могу помочь. Потому что при травме лучше все делать сразу, пока не сросся перелом.
Когда понимаете, что это не в ваших силах... Минуты отчаяния бывают?
Сергей Донченко: Да. Как из них выхожу? По-разному.
Берете бокал?
Сергей Донченко: Иногда хочется. Но не получается, надо на работу.
Ваше, травматолога, отношение к бесконечным призывам бегать, кувыркаться, заниматься спортом?
Сергей Донченко: Если в разумных пределах, то положительно.
На коньках умеете кататься?
Сергей Донченко: Да. Но не катаюсь.
Почему?
Сергей Донченко: Боюсь упасть.