Интересный человек - интересен всегда, вне зависимости от того, чем занимается. Мне посчастливилось, как режиссеру, работать с двумя таганковскими актерами: Валерием Золотухиным и Юрием Беляевым. Было это в разные годы. Но оба они, не сговариваясь, говорили о том, что Боровский оказал огромное влияние на их образ мысли, а значит, и образ жизни. Давид Боровский был не просто художником-постановщиком лучших спектаклей Юрия Любимова; не просто одним из главных создателей знаменитого Театра на Таганке; не просто сценографом, который работал и с другими крупными режиссерами; он был - философ. Это проявлялось и в его работах, и в общении с ним.
Редкий в художественной среде человек, про которого не говорили гадости. Очевидно: не было бы Давида Львовича и, скорее всего, не было бы и Театра на Таганке, или, во всяком случае, театр был бы другим.
Знаменитый шерстяной занавес в "Гамлете", или кузов грузовика в "А зори здесь тихие", или очень аскетичная и одновременно мощная сценография "Мастера и Маргариты" - это все, как и многое другое, - Давид Боровский.
Спасибо автору книги Александру Горбунову и за идею этой книги, и за ее воплощение. Биография написана очень хорошо и живо. Мне кажется, одна из особенностей знаменитой серии "ЖЗЛ" - о самых сложных фигурах писать просто. Иногда у меня было ощущение, будто я сижу с Александром Горбуновым на кухне и он мне рассказывает про человека, который вызывает его восторг. Замечу, что с автором книги мы не знакомы.
Книга о Боровском очень живая. В этом можно отыскать огромное количество плюсов, но и один минус: иногда автора сильно заносит. Ну, например, фигуру бывшего заведующего отделом культуры ЦК КПСС перестроечных времен автор называет "одиозной". Хочется спросить: за что? Юрий Петрович был замечательным поэтом, в детстве пережившим блокаду и написавшим об этом, например: "В блокадных днях мы так и не узнали: // Меж юностью и детством где черта? // Нам в сорок первом выдали медали// И только в сорок пятом - паспорта". По-моему, замечательные стихи о времени. Воронов был главным редактором "Комсомолки". Мне, во всяком случае, ничего не известно о его одиозности. Поэтому это стоило либо объяснить, либо не оскорблять умершего человека.
Александр Горбунов очень не любит Юрия Петровича Любимова. Поэтому в книге написано много нелестных слов про великого режиссера. Вообще в книге исследуется Любимов даже безотносительно Боровского, и не совсем понятно зачем. У читателя подчас может сложиться впечатление, что Любимов и Боровский делали не один театр, а Боровский создавал Таганку чуть ли не вопреки Любимову. Разве это так?
Театр - организм сложный, и на знаменитый вопрос: "Кто виноват?" здесь никогда не удастся найти объективного ответа.
Но вы знаете: не соглашаясь со многими выводами Александра Горбунова, я с симпатией отношусь к его субъективности. Я сам писал книги для этой серии и настаивал на том, что это - мой взгляд на героя. К ситуации в Театре на Таганке Александр Горбунов подходит, как мне кажется, так же: живо и субъективно. И это замечательно.
В конце концов, если у автора получается книга, с которой ты то и дело хочешь спорить, - разве это плохо? По-моему, замечательно. И спасибо издателям, которые не боятся такой субъективности.
Вообще художник-сценограф - профессия таинственная для зрителя, который не всегда понимает: именно художник-постановщик создает тот мир, подчас диктующий законы существования и актерам, и режиссеру. Мы нередко говорим о том, что Юрий Любимов произвел в театре революцию. И это, без сомнения, так.
Но революцию произвел и Давид Боровский. Он был из тех художников, которых последующие поколения не могут не замечать, не могут не иметь в виду его сценографические открытия.
С моей точки зрения, Боровский сделал художественную метафору на сцене не неким экзотическим явлением, но - нормой. Он убрал из театра обыденность. Своими работами он как был настаивал на том, что художественная правда и правда жизни - это не одно и тоже. Насколько тяжело это было делать во времена советской власти, можно себе представить. А у кого не хватает фантазии - прочитайте книгу.
Для людей, которые занимаются любым видом искусства (а может быть, и вообще для всех людей), Давид Боровский поразительный и очень яркий пример самостоятельности. Он мог предложить для одного спектакля пять вариантов решения сцены - пожалуйста, выбирайте! Но не мог - ни за какие деньги, ни за какие посулы - делать то, что считал неверным.
Когда-то Генриетта Наумовна Яновская сказала мне замечательную фразу: "Актер должен играть не роль, а спектакль". Не у каждого артиста есть такое самоощущение. У Давида Боровского оно было. Он отвечал за все. И когда в этом "все" ему что-то казалось неправильным - переживал.
"Молодая гвардия" в серии "ЖЗЛ" выпустила живую книгу Александра Горбунова про Давида Боровского. Про театрального гения, который никогда не забронзовел. Про художника-сценографа, который совершил переворот в искусстве сценографии и по чьему следу идут поколения. Спасибо.