На экранах кантри-мюзикл "Внутри Льюина Дэвиса": вперед, к фолку!
Очень условно говоря, социальная роль картины сопоставима с нашими "Стилягами" Валерия Тодоровского: оба фильма про короткий и навсегда исчезнувший период в музыкальном развитии наших стран - период, о котором помнят немногие. Возродить эту эпоху, показать ее своеобразие и ее место в сердцах поколений - задача обеих картин.
В конце 50-х и самом начале 60-х в Америке реанимировалась народная музыка степей и прерий - фолк, кантри. И был короткий период, когда в кафешках нью-йоркского района Гринвич-вилледж задумчивые парни пели под гитару странные заунывные песни. Там возникали свои самодеятельные звезды, пока на этой ниве не взошли звезды уже всемирного сияния - такие как Боб Дилан, превративший разрозненные очаги местного значения в мощную ветвь музыкальной индустрии. Одним из кумиров посетителей таких кафе был певец и гитарист Дэйв ван Ронк, мемуары которого и стали основой фильма. И даже диск у него такой был: "Внутри Дэйва ван Ронка".
Опять же условно говоря, в 2012 году знаменитые братья Коэн сняли музыкальное "дорожное кино". Хотя сам ван Ронк ненавидел путешествия, но это ведь не байопик. Это дорога молодого певца (у нас таких называли бардами) в профессию и к гипотетической славе, которая пока даже не брезжит. Он явно талантлив, можно заслушаться, но никто не заслушивается - его опережают то ушибленные девицы в очках, то бездарные выскочки. Он точно знает себе цену, но никто этого знания не разделяет. И он со своим безымянным, очень настырным котом и непроданной пластинкой "Внутри Льюина Дэвиса" под мышкой все-таки предпримет безумное путешествие в Чикаго, где некий пощипанный король грамзаписи его терпеливо послушает и пошлет обратно.
Так что герой фактически вернется к разбитому корыту, а зритель так и не дождется хэппи-энда с овациями. Одиссея никуда не выведет героя, но смотреть ее, как всегда у Коэнов, - наслаждение. Эти братья обладают редчайшей способностью извлекать юмор из ничего - из взгляда, выражения физиономии, из силуэта проходящего по комнате самостоятельного кота, из неподвижной фигуры в углу. Зал хохочет над фразой, над интонацией, над тем, как и когда сказано. Хотя вроде бы ничего смешного не говорят - просто братья, как никто, умеют видеть и передать абсурд каждого дня. Весь саундтрек фильма, включая диалоги, настолько своеобразен по интонациям, тембрам и ритмам, что адекватно дублировать это невозможно - и мне, ее увидевшему на премьере в Канне, теперь страшно представить картину на экранах России: от нее могут остаться рожки да ножки. В любом случае нужно искать копию с оригинальной фонограммой.
На роль Льюина Дэвиса приглашен нью-йоркский театральный актер, в ту пору только начинающий свою кинокарьеру, музыкант Оскар Айзек. Роль у него особая: в этом фильме музыка не фон, она то и дело становится предметом повествования, номера идут целиком, как в концерте, завораживая и вызывая в кинозале шквал аплодисментов. Особенно покорила режиссеров его манера игры на гитаре: он в точности воспроизводил своеобразный стиль 50-х, но при этом ничем не напоминая ван Ронка - что и требовалось авторам. Получилась не просто неделя из бедовой жизни конкретного Льюина Дэвиса, а свободная фантазия на мотивы эпохи поколения "бит" с его легендарным Гринвич-вилледж, кофе-барами и торжествующим фолком. И это второй музыкальный фильм от братьев Коэн после их незабвенного кантри-вестерна "О, брат, где ты?".
Картину снял французский оператор Брюно Дельбоннель, известный по "Гарри Поттеру" и по "Фаусту" Сокурова.
Увы, выдержать всю одиссею на одном дыхании режиссерам не вполне удалось: если первая половина фильма погружает зал в телячий восторг, но во второй ритм сбивается, юмор разжижается, и авторы спешат все договорить и закольцевать. Жаль, а то был бы шедевр.