Космический Микеланджело
"Вижу, вижу небо!"
18 марта 1965 года с космодрома Байконур стартовал космический корабль "Восток-2" с Павлом Беляевым и Алексеем Леоновым на борту. Во время второго витка корабля вокруг Земли Леонов в специальном скафандре через шлюзовую камеру вышел в открытый космос на высоте 500 км от поверхности нашей планеты. Его первыми словами были: "Вижу, вижу небо!" Картина, открывшаяся перед Алексеем Архиповичем, потрясла его до глубины души. Он сравнивал увиденное с тем, как в своей повести "Вне Земли" описывал выход в космос Циолковский: "Какие-то вещи по-другому он называл, а так всё совпадает: тесная комната вроде футляра - это шлюзовая камера, балахон - экранно-вакуумная изоляция, цепочка, привязь - фал… Там персонаж книги в каком-то непонятном состоянии находился, полностью потеряв ориентацию: звезды были внизу, слева, справа. Светили они здесь ярче, а Земля, как голубой шар, раскручивалась, раскручивалась… Вот абсолютно точная иллюстрация того, что я в открытом космосе наблюдал, а самое поразительное то, что описал это человек, который никогда этого не видел…"
Грандиозный прорыв в истории человечества мог окончиться трагически: из-за разницы давления (в космическом пространстве нет воздуха) скафандр раздуло, и, чтобы как-то протиснуться обратно в шлюзовую камеру, Леонову пришлось стравить почти весь воздух. Счёт шёл буквально на секунды. Ему удалось практически невозможное. Но испытания на этом не закончились. Когда полёт уже близился к завершению, вышла из строя система ориентации корабля, что сделало невозможной посадку в автоматическом режиме. Космонавты сажали спускаемый аппарат вручную, приземлились далеко от заданного района, в глухой тайге и в лютый мороз. Спасатели искали их больше суток. Так к Леонову пришло собственное понимание, какой прекрасной, но грозной стихией является космос, и неистребимое желание показать его землянам. Алексей Архипович был абсолютно уверен в том, что никакая, даже самая совершенная аппаратура не в состоянии точно передать всю "палитру космических цветов и оттенков". Так страсть к рисованию взяла, наконец, реванш у любви к космосу.
Коробка с карандашами
"В полётах я черпал вдохновение, воссоздавая столь непохожие на земные цвета космоса, - признавался впоследствии Леонов. - Эти космические цвета захватили моё воображение. На борт "Восхода-2" я взял с собой цветные карандаши, и мне удалось зарисовать виды, которые произвели на меня наибольшее впечатление. При этом меня вдохновляло сознание того, что в этой области живописи я был первым. Я рисовал Солнце и Землю, и когда делал это в полете, во мне рождалось такое чувство, будто я - космический Микеланджело!.. И думал, как бы он это всё сделал. Он и на Земле неповторим, а в космосе нашёл бы то, что мы никто никогда не найдём".
Выставку, посвящённую 60-летию полёта "Востока-2", в Государственном музее истории космонавтики имени К.Э. Циолковского в Калуге готовили целый год. Калужане, обладающие бесценным собранием космических аппаратов, пригласили в партнёры своих калининградских коллег из Музея Мирового океана, где хранится часть личных вещей Алексея Леонова. "Мы хотели, - рассказывает куратор выставки Михаил Шмытов, - показать не только "космическую" сторону эпохального полёта, но и её, если так можно выразиться, земное отражение, в том числе почтовые карточки, открытки и марки, созданные по эскизам Алексея Леонова и его многолетнего соратника - известного художника-фантаста Андрея Соколова. Художественным акцентом экспозиции стали две картины из нашего собрания" ""Восток-2" над Москвой", написанная Леоновым и Соколовым по впечатлениям от полёта, и "Холодное утро Марса" самого Соколова. Эти два полотна в своё время воплощали собой главный вектор развития отечественной космонавтики. Красная планета долгое время считалась одним из приоритетных направлений освоения внеземного пространства. Считалось, что, накопив необходимый опыт на околоземной орбите, а затем и в полётах на Луну - Леонов входил в состав группы, готовившейся к лунной экспедиции, - можно будет отправляться на штурм Марса. Их предсказание рано или поздно сбудется, и на Марсе будут яблони цвести. Ведь художникам ниспослан дар предвидения".
Тяга к творчеству - родом из детства
Рисовать Алёша начал раньше, чем читать. Первое, что его пленило, - роман Жюля Верна "Двадцать тысяч лье под водой", который по вечерам читали вслух его старшие сёстры. Иллюстрации, "коллекция" которых пополнялась ежевечерне, мальчик развешивал по всему дому на гвоздиках. Этот деревянный сруб, возведённый некогда его отцом и дедом на главной улице деревни Листвянка в двухстах километрах от Кемерово, сегодня является музеем, а улица переименована в Космическую. В Кемерово, куда перебрались Леоновы, Алёша пошёл в школу. Учительница быстро разглядела талант мальчика и посоветовала идти в рисовальный кружок при Дворце пионеров. Семья, в которой было пятеро детей, бедствовала, и, чтобы помочь родителям, Алексей сначала взялся расписывать печи - на изразцах расцветали маки, васильки, колокольчики.
А с третьего класса начал рисовать для соседей и знакомых "ковры" на обычных простынях, которые отец натягивал на доски. "Я простыню помазком загрунтовывал, - вспоминал Алексей Архипович, - брал деревянный клей, немножечко мела, олифы, всё это смешивал и по этому грунту рисовал. Потом я делал петли, чтобы этот ковер на петлях вешать. Дело в том, что тогда стены в бараках красили известью. И чтобы не пачкать кровати, а они всегда стояли у стены, использовались такие вот ковры. Это же только в приличных домах висели настоящие настенные ковры, а у остальных ковров как таковых не было, и их рисовали: вот барышня с лошадью, а вот тут лебеди плавают… Я рисовал пейзажи, горы, оленей, и слава обо мне полетела, начали заказывать. Такой "ковёр" стоил две буханки хлеба, и я этот хлеб заработанный домой приносил…"
Однажды одноклассник принёс в школу книжку про Айвазовского. Алексею нравился этот художник (потом корабли займут значительное место в творчестве Леонова) и очень хотелось иметь такое сокровище. Хозяин книжки сначала наотрез отказывался, а потом назначил цену - месячная обеденная пайка. В военном 1944-м ученикам в школе на обед давали 50 граммов хлеба и чайную ложечку сахара. И Алёша в течение целого месяца отдавал свою порцию этому мальчику. Заветная книга уцелела и сегодня находится в экспозиции московского Музея космонавтики, где картины космонавта-художника представлены в отдельном зале. Там же восстановлен уголок мастерской Алексея Архиповича.
Душа юноши разрывалась между живописью и небом. После войны Леоновы жили в Калининграде. В выпускном классе Алексей отправился в Ригу - разведать про условия поступления в Академию художеств Латвийской ССР. Добирался в кузове грузовика, стоял холодный апрель, а ехать надо было шестьсот километров. Доехал. В коридоре случайно встретил ректора академии, показал ему свои работы - карандашом, акварелью, гуашью. Тот одобрил и сказал, что Алексею осталось только аттестат получить и он будет принят. Но радость длилась недолго. Леонов решил расспросить студентов, что тут и как. И тут выяснилось, что общежитие дают только на третьем курсе, до этого придётся снимать комнату, отдавая за неё всю стипендию - пятьсот рублей: "Ничего себе! У меня отец шестьсот рублей получал, а младший брат - в седьмом классе. И я подумал: "Вот и всё, сам Бог велел мне идти туда, куда и собирался, в авиацию". Поэтому, окончив школу, в Кременчугское лётное училище "рванул", где кормили, одевали и сразу предоставляли кров". Поступил, выдержав конкурс в тринадцать человек на место. Занимался упорно, но и про альбом с красками не забывал.
"Мне кажется, - считает Вероника Коржевская, арт-директор Всероссийской платформы ARTISTS/ХУДОЖНИКИ, - что Алексей Архипович был художником в душе и космонавтом по призванию. Нельзя не восхищаться тем, в какой гармонии сосуществовали такие разные стороны его личности. В первом полёте у него было такое сложное и опасное задание - выход в открытый космос! Казалось бы, ни о чём другом и думать невозможно, а он берёт на борт альбом и цветные карандаши. Да-да, именно карандаши средней мягкости, потому что ни акварелью, ни тем более масляными красками там рисовать нельзя - невесомость. Его картины космического цикла буквально завораживают: ты понимаешь, что своими глазами ничего подобного в жизни не увидишь. Но рисовал он не только космос, его маринистика и пейзажи трогают душу так же сильно, при том что вызывают совершенно иные чувства".
Двойная жизнь Алексея Архиповича
Алексей Архипович действительно считал, что живёт "двойной" жизнью: "Одна её половина принадлежит небу, космонавтике, а другая - земле, живописи". 7 марта 1960 года его зачислили в Группу ВВС № 1 - так тогда назывался отряд космонавтов. В 1965-м совершил свой первый полёт и тогда же был принят в Союз художников СССР. В 1975-м командовал кораблём "Союз-19", участвовавшим в легендарной космической одиссее "Союз" - "Аполлон". В 2004 году стад почётным членом Российской академии художеств и выпустил альбом "Земная и космическая живопись". Алексей Архипович, не получивший художественного образования, тем не менее считал себя профессионалом.
Дело ведь не в корочке, а в подходе к делу. "Мои космические работы, - раскрывал свою кухню Леонов, - сделаны по замерам приборов, которые я сам сконструировал и сделал. У меня в альбоме есть описание, как я снимал цветовые характеристики, каким прибором что я делал. Достоверность цветов - порядка 70-75 процентов. Никогда никакой фотоаппарат этого не сделает: хочешь получить звезды - Земли не будет. Землю снимаешь - горизонта нет. К тому же меняется там всё настолько быстро - восемь километров в секунду. Я чётко классифицировал цветовые характеристики вокруг Земли. Вокруг нашей планеты мной был описан голубой пояс - продукт деятельности человека. Через него просматриваются только красные звезды. Потому что проходят только
длинные волны. А дальше звезды голубые, белые… Мы на земле с хорошим зрением видим звезды только 4-й величины, а в космосе это ограничение снимается, и человек видит звезды 6-й величины. И там звёздное небо совершенно другое".
Коллеги-космонавты нередко оказывались первыми зрителями картин Леонова и, бывало, затевали жаркие споры о том, насколько верны изображения, не только по цвету, но и, скажем, по изгибу линии горизонта. И тогда художнику приходилось в качестве доказательства показывать составленные во время полёта таблицы. Леонов обладал обострённым чувством цвета. "Я увидел, когда вышел в космос, полную цветовую гармонию. По цветам я чётко разделил всё на колеры Рокуэлла Кента и Николая Рериха. Когда двигаешься с Солнца на ночь, то есть переходишь со света в тень - это Кент, а в обратную сторону - Рерих и его гималайский цикл". В космосе Леонов фиксировал цвета, указывая время и координаты пролёта конкретной точки. Была у него мечта создать карту по точным цветовым характеристикам, которая стала бы основой докторской диссертации. Не сложилось: измерений за два полёта оказалось слишком мало, а молодые коллеги, которым космонавт-художник хотел передать эстафету, с задачей не справились - природной цветовосприимчивости не хватило".
Космос, Земля и море: три стихии Алексея Леонова
В творчестве Алексея Леонова можно выделить три направления: космическое, земное и морское. Космос художника многогранен: это и впечатления от первого полёта, и художественная "хроника" программы "Союз" - "Аполлон", включая портреты космических соседей - астронавтов Томаса Стаффорда, Дональда Слейтона и Вэнса Бранда, сделанные на борту международной орбитальной станции. Особое место в наследии Леонова отдано космической фантастике, особенно марсианской теме. Художнику далеко не всегда нравилось то, что получалось: "Уж очень неподатлив оригинал и беспределен в формах и цветоощущениях". Звёздные пейзажи, безусловно, сказочно красивы, но земные, по мнению космонавта, "всё-таки многообразней и... человечнее. Горные перевалы, тихие реки, задумчивые лесные опушки гораздо больше говорят нашему сердцу".
Детское увлечение Айвазовским с возрастом никуда не делось. Леонов рассказывал, что много копировал его работы, учился у выдающегося мариниста: "Рассматривая именно его живописные полотна, начинаешь понимать, как много значит в искусстве точное знание предмета". Прежде чем приступить к работе, Алексей Архипович скрупулёзно изучал историю корабля, который собирался писать. В этом смысле, пожалуй, самой показательной его работой стало изображение легендарного корабля "Космонавт Юрий Гагарин" - плавучего Центра управления полётами. По водоизмещению он превосходил не только пресловутый "Титаник", но и "Куин Мэри", а по техническому оснащению ему не было равных в мире. Леонов предварительно изучал чертежи, чтобы оно было максимально достоверным. Для него это было принципиально важным - он хотел, чтобы мы помнили, что потеряли. Картина написана в начале 90-х, когда уникальное судно, портом приписки которого была Одесса, новыми "владельцами" было продано на металлолом по 140 долларов за тонну. Картина выставлена в Музее космонавтики рядом с макетом знаменитого судна.
Вечное наследие космонавта-художника
Последние годы жизни Алексей Архипович большей частью проводил в мастерской, которую он обустроил в доме, построенном неподалёку от Звёздного городка. Наследие космонавта-художника насчитывает более двухсот работ. Его персональные выставки проходили в Москве, Белграде, Париже, Вене, Лас-Вегасе. Картины Леонова есть в американском ЦУПе в Хьюстоне и Дрезденской галерее, в частных собраниях европейских, американских и даже латино-американских коллекционеров. Есть они в собраниях музея-заповедника Юрия Алексеевича Гагарина, в музее самого Леонова, расположенном в носящем его имя аэропорту города Кемерово, в Музее мирового океана в Калининграде. Два полотна - "Выход в открытый космос" и "Полярное сияние" - Алексей Архипович подарил Третьяковской галерее. Но самым большим собранием обладает Музей космонавтики в Москве.
Алексей Леонов был первопроходцем космической живописи. Не фантастической, существующей только в воображении художника, а реальной - почти с математической точностью отражающей загадочную природу бесконечного пространства за пределами маленькой планеты, скользящей где-то по окраине Мироздания. Сегодня вослед ему, по проложенным им тропинкам идут молодые художники, вдохновлённые примером дерзновенного предшественника. "Для меня, - признаётся художник Настя Миро, - и искусство, и космос - это то, что связано с желанием осуществить какую-то глобальную мечту. И потому людям всегда интересно наблюдать за тем, что делают художники, и за тем, что происходит в космосе. Космос - это нечто неизведанное и очень притягательное. И хотя полёты в космос стали уже чем-то отработанным, мы там даже кино сняли, всё равно это только самое начало его освоения. Прав был Станислав Лем: человек и в космосе ищет человека. Мы ищем жизнь на других планетах, в иных мирах".