Лев, что в итоге удалось создать за эти несколько дней в рамках перформанса "Машина вдохновения"?
Лев Наумов: Наша повесть получила название "Тишина и другие формы жизни", в ней 56 648 букв. Всего было отправлено порядка 800 запросов к нейросети. По сути, мы написали текст за три дня. В один из дней появилось около 26 тысяч знаков, и это, возможно, один из самых продуктивных дней в моей писательской деятельности. Название тоже придумал искусственный интеллект. Он предложил множество вариантов, которые мы с ним долго обсуждали, поскольку мне мало что нравилось. Я говорил, что название должно отражать атмосферу, а не сюжет.
В первый день мы видели, как непросто далось начало текста машине. Сколько в процентном соотношении нейросетка выдаёт "мусора", который не подходит по итогу?
Лев Наумов: Видите ли, вопрос сам по себе странный, поскольку мне кажется, что мусора она не выдавала совсем. На старте мы многое отмели вовсе не потому, что это шлак. Просто лично мне не хотелось работать с завязкой, которая привела бы к банальному детективу, романтической драме или мистической новелле. Однако в итоге, если вы помните, мы использовали четвертый результат, который был выдан. После него мы запросили ещё порядка 60 вариантов, но просто лично мне они все понравились меньше.
Когда вы используете нейросети подобным образом, труднее всего даётся начало. Сложно написать первые три-четыре абзаца. Как только текст начинает раздуваться, появляется "мясо", содержание, контекст, стиль, то дальше все идет как по маслу. Поэтому мусора не было. Просто было особенно важно не ошибиться с началом.
ИИ в начале выдавал достаточно много негатива и смерти.
Лев Наумов: Потому что я попросил ошеломляющее начало, а это чаще всего связано либо с тем, что кто-то "превратился в ужасное насекомое", либо со смертью, согласитесь. Мне важно было выбрать то, над чем было бы интересно и приятно работать. Занятно, что итоговая затравка понравилась мне в том числе и потому, что я услышал в ней платоновскую интонацию.
И часто вы как автор обращаетесь за помощью к нейросети?
Лев Наумов: То, что я делал в рамках перформанса "Машина вдохновения", не имеет никакого отношения к тому, как я использую ИИ в реальной работе. Любопытно, что за время подготовки к перформансу, я несколько сотен раз отправлял запрос на оригинальную завязку, и только один раз он подкинул мне идею, которую я бы действительно воплотил в книгу. Эта идея крупного масштаба и невероятно соответствует моему естеству. Подобные мысли в принципе приходят не чаще, чем раз в несколько лет.
Что все же вдохновляет больше: работа с машиной или события и встречи на non/fictioNВесна, какие ощущения от работы?
Лев Наумов: Сидя в этом прозрачном кубе, трудно отделить одно от другого. Я бы сказал, что вся ситуация в целом. Кажется, мы впервые в мире провели подобный перформанс. С точки зрения продуктивности было два эпизода вдохновения: в первый день и в последний. Я считаю, что подобное состояние в два дня из четырех - это очень хорошо. В обычной жизни так не бывает.
И все же, давайте попробуем ответить на один из главных вопросов этого перформанса: насколько мы можем считать полученный материал произведением искусства, если его пишет машина, у которой нет никакой мысли?
Лев Наумов: Если, когда вы читаете текст, у вас возникает осязаемый мир, вы начинаете "видеть" описанных людей, "видеть" ситуации, в которых они оказались, то есть у вас рождается художественная реальность, значит, все получилось. На мой взгляд, в тексте "Тишина и другие формы жизни" она возникает безусловно. Сама история не совсем моя, я просто управлял машиной, но это невероятный опыт. Честно скажу, что я даже перечитать толком все, что получилось, не успел, тут нет моей редактуры и не будет. Потому что мы представляем на суд публике плод того, что происходило здесь и сейчас, в этом кубе. Однако теперь, пробегая текст глазами, мне видится в нем творческий умысел. Скажем, изначально вовсе не было понятно, чем дело кончится, а также какую роль тишина будет играть в сюжете и композиции. И тем не менее, уже во второй главе (которая про маму) возник мотив того, что главного героя в детстве всячески пытались заставить утихомириться. Потом он сетовал, что одноклассники не отдавали себе отчет в том, что слова могут ранить… Все это было, когда текст еще не был пронизан тишиной, как лейттемой, понимаете? А сейчас, если прочитать его заново, кажется, будто бы у автора была какая-то монолитная идея. Но ведь ее не было! И это одно из чудесных свойств языка. В данном случае искусственный интеллект делает нам его наглядным, и это просто невероятно, мне кажется.
Если бы эта истории была издана, вы бы без зазрения совести поставили свое имя на обложку или кто был бы автором? Мы с вами до этого говорили, что у машины нет чувств, а значит - у нее легко можно отобрать авторские права.
Лев Наумов: По-моему, ответ абсолютно очевиден - есть лицензионное соглашение. Я заплатил за использование и в лицензии написано: все, что создано за мои деньги этой нейросетью, принадлежит мне. Однако, как я уже говорил, в своей реальной творческой практике мне не было бы интересно создавать произведение конкретно с этим сюжетом.
Отрывок из повести "Тишина и другие формы жизни" можно прочитать здесь.
"РГ" попросила прокомментировать повесть "Тишина и другие формы жизни", написанную совместно с искусственным интеллектом в рамках перформанса "Машина вдохновения", литературного критика и главного редактора издательства "Альпина.Проза" Татьяну Соловьеву:
Татьяна Соловьева: Текст, получившийся в ходе эксперимента, конечно, несовершенен. Если мы сейчас по-редакторски строго к нему подойдём, мы оставим массу замечаний на полях. Например, ИИ (далее для простоты и, возможно, остроты, буду называть его "автор") использует довольно ограниченный набор тропов и средств выразительности - всем другим он явно предпочитает сравнения скрытые и явные. "Словно", "будто", "как" населяют буквально каждый абзац текста. Некоторые сравнения и приёмы спорные, характерные скорее для неопытного автора. И всё же тут мы должны сказать "но". При всём несовершенстве анализируемого рассказа, если учесть, что он не подвергался в ходе работы никакой редактуре и обработке, нельзя не отметить огромный шаг вперёд, который сделал этот автор даже за последний год. Это безусловно связный и художественный текст, с продуманными идеей и композицией, с неплохо прописанным героем, с интересной трёхчастной структурой, каждая из частей которой построена на одной сквозной метафоре. Есть в тексте очень хорошие образы и детали, автор научился работать с ритмом текста через синтаксис. Довольно удачны и диалоги - они содержательны, содержат конфликт и двигают действие вперёд. При условии работы сильного редактора из этого исходного материала может получиться неплохой рассказ, который, может быть, и не посоперничает с лучшими образцами жанра в мировой литературе, но который трудно не признать не просто как эксперимент, но как литературный факт. Могу сказать, что я вижу много текстов разного уровня каждый день, и тем не менее, обнаружив этот рассказ в своём почтовом ящике, я не могла бы предположить, что он полностью написан искусственным интеллектом без участия белкового автора, скорее списала бы недостатки на некоторую авторскую неопытность.