История, которая стала поводом для судебного рассмотрения, началась на юге страны, где мужчина заключил с банком договор залога на дом. И хотя гражданин, поставивший подпись под договором, был женат, поставить в известность свою супругу о визите в банк он не посчитал нужным.
Но в дальнейшем с погашением этого кредита возникли проблемы. Финансисты тянуть не стали, и поскольку обязательства не были исполнены, банк, который выдал кредит, зарегистрировал право собственности на это имущество. И, получив на руки решение суда, попытался выселить из заложенного дома живущую в нем семью.
Местные суды попробовали ответить на самый главный в этом деле вопрос: считается ли залог сделкой по распоряжению общим имуществом супругов? Ответил на него Верховный суд РФ, когда до него дошло это гражданское дело.
А теперь важные детали этого спора. Супруги в 1996 году построили на участке жилой дом. И прожили в нем больше двадцати лет. А потом жена получила из суда "письмо счастья" - это был иск от банка о выселении. Спор заметил портал "Право.ru".
Прочитав исковое заявление, женщина узнала, что ее муж в далеком 2012 году выступил поручителем по кредиту одного своего знакомого, который был индивидуальным предпринимателем. Но у того с бизнесом ничего не вышло, и расплачиваться за банковский кредит пришлось поручителю. Мужу.
А ведь для помощи другу ее муж заложил их общий дом в банке. И поскольку заемщик не выплатил кредит, районный суд в далекой от них столице спустя два года обратил взыскание на это имущество. И решение того суда давно вступило в законную силу. Более того, оказалось, что банк еще несколько лет назад зарегистрировал право собственности на дом, в котором, не ведая о том, она проживала с мужем.
Оправившись от шока, женщина побежала к юристам, и они ей разъяснили самую важную в этом деле норму права - супруги владеют, пользуются и распоряжаются общим имуществом только по обоюдному согласию. Именно так записано в пункте 1 статьи 35 Семейного кодекса РФ.
Вот тогда жена обратилась в суд, где просила признать недействительным договор залога недвижимости и применить последствия его недействительности. Также гражданка просила суд признать совместно нажитым имуществом жилой дом и земельный участок и выделить каждому супругу по 1/2 доли в праве собственности.
Спор рассматривал Пятигорский городской суд Ставропольского края. Он требования женщины удовлетворил. Изучив материалы дела, суд пришел к выводу, что гражданка на самом деле ничего не знала о залоге дома и участка, поэтому договор, который подписал ее муж, противоречит статье 35 Семейного кодекса. Ведь в материалах дела не было положенного при таких сделках нотариально удостоверенного согласия супруги.
Но банк возмутился и стал оспаривать решение, вынесенное в пользу жены заемщика. Ставропольский краевой суд отменил решение о победе супруги и принял новое - об отказе ей в иске. Краевой суд пришел к выводу, что для залога совместно нажитой недвижимости не требуется нотариальное согласие другого супруга, поскольку договор залога "не является сделкой по распоряжению общим имуществом".
Но дама решила бороться до конца и пожаловалась в следующую инстанцию. Вот в таком виде этот спор и попал в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного суда РФ.
А тот, изучив дело, заявил, что договор, который не устроил гражданку, подлежал обязательной государственной регистрации, поэтому требовалось нотариально удостоверенное согласие супруги на совершение сделки, которого в деле нет. Тут ВС сослался на пункт 3 статьи 35 Семейного кодекса РФ.
В итоге Верховный суд отменил апелляционное определение и отправил дело на новое рассмотрение в суд второй инстанции. Теперь при новом рассмотрении местный суд должен учесть то, о чем сказал Верховный суд РФ - отреагировать на то, что подобная сделка прошла без нотариуса. И выяснить почему.
Юристы, которые специализируются на подобных гражданских спорах, обращают внимание, что сторона, которая не дала нотариального согласия на участие в залоге недвижимого имущества, не может впоследствии отвечать за действия супруга, о которых ей не было известно.
Определение Верховного суда РФ N 19-КГ20-3.