Имена погибших в годы войны земляки сберегают вместе с памятью о селе, где родились они, их отцы и деды
Наверное, этой Александровке повезло больше других. Деревень и сел, что были разрушены, сожжены в войну и не восстановились или опустели уже в 70-80-е, по России считать не пересчитать. А тут еще в 2002-м светились окошки. Заговорить об Александровке сегодня на всю страну - трехмиллионным тиражом газеты и на всех ресурсах РГ-Медиа - побуждают три обстоятельства.
Из весны 1943-го о ней напомнила похоронка, что пришла в эту деревню к тетке Сане Рябовой: "Ваш муж Рябов Виктор Васильевич... в бою за Родину, верный воинской присяге... 23 февраля 1943 года..."
В декабре 2024-го в Смоленской области на месте бывшей деревни Лукьянцево вместе с останками погибших подняли медаль "За боевые заслуги". По ее номеру - 65671 - в тот же день установили имя: сержант Рябов Виктор Васильевич из села Александровка Астрадамовского района Куйбышевской области. Теперь это Сурский район Ульяновской.
А неделю назад боевая награда, что 82 года хранила в земле имя погибшего героя, поднята на космическую высоту. "Ракетой Победы" в память обо всех известных и неизвестных героях Великой Отечественной медаль "За боевые заслуги" N 65671 вместе с экипажем пилотируемого корабля "Союз МС-27" доставлена на Международную космическую станцию в рамках мемориальной акции "РГ", "Роскосмоса" и Поискового движения России "Выше звезд - только Память".
И теперь оборот за оборотом, словно Георгиевской лентой, опоясывает нашу Землю - по 16 витков за сутки. С Земли, если очень захотеть, светящуюся точку МКС можно разглядеть или представить - где она там, за облаками - и от памятника с журавлями на месте села Александровка, и от братской могилы рядом с бывшей деревней Лукьянцево.
Журавли из Александровки
Итак, Александровка. Что известно об этом селе? На поздних картах Российской империи то был Алатырский уезд Симбирской губернии. В 1913 году здесь учтено 297 дворов, 1860 жителей обоего пола. И храм.
По воспоминаниям старожилов, около двух тысяч человек было тут до войны и в первые послевоенные годы. Исход начался с середины шестидесятых. В 2002-м население села составляло всего двенадцать человек. По переписи 2010 года - уже ни одного.
Сейчас здесь чистое поле. Для чужого глаза не видно и следов, где когда-то стояли дома.
- Народ уезжал, политика была такая - не сохраняли деревню. А еще не повезло с тем, что в стороне от дороги, неудобно добираться. Может, поэтому особенно много людей уезжало, - рассказывает бывшая жительница села Татьяна Ивановна Цыганова. Теперь и она горожанка - разговаривала со мной из Нижнего Новгорода.
Так вышло, что из "бесперспективной" Александровки жители разъехались кто куда. Они и их потомки живут теперь в окрестных селах - Никитино, Выползово, Кезьмино и в городах по всей России: в областном центре Ульяновске, в Саратове, Нижнем Новгороде, Самарской и Оренбургской областях и даже в Красноярске.
Но вот что удивительно. Есть память об Александровке и ее жителях вполне материальная, ее тут можно и увидеть, и руками прикоснуться. Возвышается на месте села поклонный крест. Рядом - святой источник с часовенкой и купелью.
А еще - памятный знак землякам, участникам Великой Отечественной. Села нет, его название исключено из списка населенных пунктов, а имена людей - вот они. Невысокая стела из черного камня. На лицевой стороне высечены в камне "похоронка", стая взлетающих журавлей, а с ними - Петр, Александр, Василий, Иван, Николай... Наиболее распространенные в этом краю мужские русские имена.
На обратной стороне - список всех не вернувшихся с войны односельчан - 69 фамилий с инициалами. Большая часть - из Книги Памяти плюс те, что туда не вошли, но восстановлены по памяти самими жителями. В списке и наш герой - В.В. Рябов. В мемориальный комплекс, сооруженный стараниями земляков, входит и просторная металлическая беседка - для желающих посетить это место, присесть и отдохнуть.
- Мы каждый год приезжаем туда - кладбище очищаем, все могилы, - рассказывает Вера Алексеевна Васильева, тоже бывшая жительница Александровки, поселившаяся теперь в соседнем Никитино.
Сельское кладбище выглядит аккуратно, несмотря на отсутствие рядом человеческого жилья. Сварные металлические ворота и ограждение из сетки-рабицы. Собираются здесь, у памятника, бывшие односельчане и их потомки из разных городов и весей ежегодно в Родительскую субботу на Троицу.
Все объекты сельского мемориала возведены силами и на средства бывших односельчан. В инициаторах подобных дел, как правило, Татьяна Цыганова из Нижнего и ее сподвижницы - Вера Васильева из Никитино и ее дочь Наталья из Ульяновска. Идея памятника родилась лет семь назад, было несколько вариантов дизайна.
- Мне понравились журавли, - рассказывает Вера Алексеевна. - На том и порешили.
А похоронку воспроизвели с настоящей, которая хранится в семье Цыгановой.
- Она на маминого племянника - Кобина Михаила Петровича, 26-го года рождения, - поясняет Татьяна Ивановна. - В Книге Памяти и в общем списке его пропустили, так мы на кругу решили: пусть будет здесь, по-настоящему. И не пришлось ничего придумывать...
Семью Рябовых вспоминают тепло. Виктора Рябова, что погиб в феврале 1943-го, никто из ныне живущих в живых не застал. Помнят его вдову Александру Ивановну - "тетю Саню Рябову". Жила после войны в одном доме вместе со своей сестрой Зоей Пашковой, тоже вдовой фронтовика. Женщин навещали дети и внуки.
Говорят, что была у Виктора с Александрой до войны большая и крепкая любовь. Оба красавцы. И дочь у них Лидия, примерно 1935 года рождения, росла красивой и статной, позже уехала в Саратов учиться на чертежницу.
Помнят также Ивана Васильевича, брата погибшего Виктора, и его многочисленное семейство.
- Они держали пчел. У них было много детей, хорошие люди. А мы же тогда, в 60-х, и конфетки-то редко видели. И вот они всегда, как мед качали, угощали деревенских ребятишек медом. Только, говорили, принесите свои кусочки хлеба. И мазал дядя Ваня Рябов нам мед на хлеб, и это было для нас самое лучшее лакомство, - вспоминает Вера Васильева.
По сведениям, собранным бывшей жительницей Александровки, ныне живущей в Ульяновске, Анной Александровной Кошелевой, отец Виктора - Василий - был активистом новой советской власти. А в марте 1919 года его убили во время восстания крестьян, охватившего Симбирскую и Самарскую губернии, известного как "Чапанный бунт". Повод - продразверстка и непомерные реквизиции.
Вместе с ним был заколот вилами и дед Анны Александровны - Кошелев Тимофей, тоже из Александровки. Всех красных активистов, погибших во время бунта, похоронили в поселке Карсун, сейчас это один из райцентров Ульяновской области. В центре поселка - мемориальный комплекс. Их имена - на памятной стеле.
Рябова Анна Васильевна осталась одна с тремя детьми: Василий (1908 года рождения), Виктор (1910) да Иван (1916). Некоторое время спустя она сошлась с Лукьяновым Терентием Алексеевичем, который был намного старше ее, вдовец и большевик до мозга костей, впоследствии - председатель колхоза "Победа", имел много наград. Его знали и уважали. Умер в 1951 или 1952 году от инсульта. Хоронили с почестями. Дети несли его награды на подушечках. Поставили на Александровском кладбище деревянный памятник со звездой. Сейчас не сохранился...
На черной стеле с журавлями много повторяющихся фамилий. На войну уходили семьями. Братья, родные и двоюродные, отцы и дети, племянники - большие крестьянские семьи.
Из рассказа Татьяны Цыгановой:
- Как началась война, у нас призвали много мужчин. А те, что ушли по мобилизации в августе, попали в Ленинградскую область. Не подсчитывала точно количество своих земляков, но их много было - они там все пропали без вести. В том числе и муж нашей соседки, Анюты Сурковой, - Антон Павлович Сурков. Это было время, когда немцы рвались на Ленинград, наших пропало без вести человек двадцать, среди них и брат моей мамы, Кобин Александр Никитович, 20-го года рождения.
Станция под Ленинградом, где они держали оборону, называлась Погостье. Брат матери пропал без вести 13 января 1942 года. Муж соседки Тани тоже в это время погиб. У нее трое детей осталось, и она воспитывала их. У моей мамы было пять братьев, и все пятеро были призваны на фронт. Один погиб в Крыму во время десанта, другой - в средней полосе, а трое вернулись домой.
Я помню их и их детей. Все, кто вернулся с войны, были больные, израненные и не очень долго прожили. Помню, как их хоронили. Сначала умер один - Николай, потом Иван, у него тоже боевые награды есть. И вот самый последний - Александр Кошелев. Все трое похоронены на нашем Александровском кладбище. Прямо в рядочке лежат. Дети приезжают, ухаживают за могилками...
У всех александровских, да и у жителей других сел, относящихся к Никитинскому сельскому поселению, есть мечта. Только вопрос, говорят, больно уж денежный - по нынешним меркам без спонсоров не обойтись. В Никитино есть храм Архангела Михаила - в неплохой, сравнительно, сохранности. Но чтобы привести его в порядок и открыть для службы, требуются вложения.
По словам краеведов, построили этот храм помещики Гурьевы - от них, как пишут историки, пошла "гурьевская каша". Причем построили двести лет назад - и посвятили победе над Наполеоном.
- Так вот хотелось бы его восстановить, - заключают мои собеседники. - Ну а если спонсоров не найдется, поставить хотя бы небольшую часовню рядом с храмом.
Семейный альбом
Родные погибшего сержанта Рябова отозвались из Красноярска и Саратова. Довоенное фото погибшего бойца в редакцию "РГ" передали его внуки Валерий и Ирина, которые живут в Саратове. Как рассказали родные, у Виктора Васильевича была единственная дочь Лидия.
- Мама своего отца почти не помнила, потому что была совсем маленькой, а он сначала участвовал в финской войне, потом в Великой Отечественной, - рассказал внук Валерий Александрович Зубков.
Родственники хранят память о своем деде и прадеде. С портретом, который печатает "Российская газета", они участвовали в шествии Бессмертного полка.
Как вспоминают внуки, бабушка ездила в Смоленскую область, навещала братскую могилу, где, как ранее считалось, был похоронен Виктор Васильевич.
Лидия Викторовна окончила Саратовский сельскохозяйственный институт, работала сначала в одном из районов области, затем переехала в Саратов и вместе с мужем трудилась на ПО "Алмаз".
Вдова и дочь героя похоронены на Елшанском кладбище в Саратове.
В списках не значатся
В один день с сержантом Рябовым, командиром отделения разведки 517-го артполка на НП в районе смоленской деревни Долгинево погибли двое его подчиненных.
Старший разведчик, ефрейтор Чорный Петр Степанович, 1919 года рождения, из села Жанат Овручского района Житомирской области. И телефонист Кузин Григорий Никонорович, 1904, со станции Железнодорожная Московской области (теперь в черте города Балашиха).
Как значится в донесении о безвозвратных потерях личного состава 517-го артполка с 20 февраля по 1 марта 1943 года, все трое погибли 23 февраля. Может, миной накрыло или снарядом. Может, немецкая контратака. Гадать не будем - сейчас разговор о другом.
Под первым номером в том же донесении еще одно имя: Златогур Абрам Соломонович, старшина батареи, родился в 1902-м в Бендерах Молдавской ССР. Но призван из Москвы, где у него на улице Новослободской оставалась жена. А погиб он 20 февраля 1943 года и похоронен, как сказано, в деревне Задорожье Гжатского (теперь - Гагаринского) района Смоленской области.
С тех пор прошло 82 года. Подобные документы Центрального архива Минобороны России уже оцифрованы и доступны всем, включая военкоматы и региональные власти. У тех и других не только права, но и прямые обязанности по увековечению памяти погибших.
А что на практике - в нашем конкретном случае? В списках Гагаринского военкомата и районной администрации значатся погибшими одиннадцать Рябовых, но Виктора среди них нет. Нет и телефониста Григория Кузина. Нет и погибшего старшины с фамилией Златогур. Из четверых погибших воинов 517-го пушечного артполка нашелся только один. Да и он под фамилией Черный Петр Степанович...
Не станем обобщать, ссылаясь на этот пример, что из каждых четверых не вернувшихся с войны в месте гибели увековечен только один, а трое других забыты. Результаты выборочной сверки по Гагаринскому району показывают другую статистику: не значатся в списках военкомата и нигде не увековечены каждый третий-четвертый из тех, чьи имена есть в документах ЦАМО и доступны для сверки на портале "Память народа".
Что удивляет особенно - больше всего таких, уже послевоенных "потерь" произошло в отношении умерших от ран в госпиталях и медсанбатах. Удивляет потому, что в отличие от документов боевых частей в госпитальных книгах учета и погребения умерших указаны и точная дата смерти, и реальное место захоронения.
Однако добиться во всех таких случаях официального учета и предписанного законом увековечения поисковики и местные архивисты не могут. Хотя обращались по этому поводу в военкомат и к муниципальным властям, выступали перед депутатами районной думы, показывали, что и как можно поправить, предлагали свою помощь в проведении сверки, но обязывающих решений не последовало.
Есть и другая, не менее острая проблема. Из 12 воинских захоронений в границах того же Гагаринского района, на которые заведены паспорта в Военно-Мемориальном центре Минобороны России, более половины не имеют оформленного землеотвода и не поставлены на кадастровый учет. В первую очередь это касается братских могил и захоронений, созданных в труднодоступных и малонаселенных местах: Долгинево, Медведки, Лескино, а также захоронение у деревни Рыльково, созданное в 1990 году по результатам Всесоюзной вахты памяти с участием Министерства обороны СССР и ЦК ВЛКСМ.
На обращение поисковой группы "Рейд" в марте 2024 года в администрацию Смоленской области только через пять месяцев (!) пришел ответ (оба документа есть в редакции "Российской газеты"). Классическая отписка: "Вопрос о постановке на государственный кадастровый учет и получении статуса объектов культурного наследия воинскими захоронениями N 11 (урочище Долгинево), N 10 (урочище Медведки), N 7 (дер. Рыльково), N 20 (дер. Лескино), расположенными на территории Акатовского сельского поселения Гагаринского района Смоленской области, прорабатывается. О результатах проделанной работы Вам будет сообщено дополнительно. И. о. начальника Главного управления С. А. Рассоленко".
Когда верстался номер, мы позвонили в "Рейд" Ивану Анохину, который тут за начальника штаба и сам готовил письмо в Смоленск: "Сообщили? Есть подвижки?"
- По известной пословице, три года еще не прошло, - с ожидаемой иронией было сказано в ответ.
От редакции
Обращаемся к губернатору Смоленской области В. Н. Анохину и военному комиссару Смоленской области А. В. Черткову с просьбой рассмотреть изложенные обстоятельства и взять под совместный контроль исполнение тех решений, которые назрели и, надеемся, будут приняты. "Российская газета" берется за этим проследить. И в сентябре 2025 года вместе с передачей в Музей Победы медали "За боевые заслуги" N 65671 будем рады сообщить, что имя сержанта Рябова Виктора Васильевича, имена его побратимов, павших за освобождение родины первого космонавта Земли, на этой земле достойно увековечены. А работы по сверке и пополнению именной базы погибших защитников Отечества должным образом организованы - с участием общественности, при деятельной и заинтересованной поддержке властей.