Термины вообще не принято переводить, поскольку найти такое же емкое родное слово, которое опишет все особенности явления, процесса или действия, вряд ли получится.

Найти ответ, необходимо ли адаптировать профессиональную терминологию к общечеловеческой коммуникации, должны и сами эксперты отрасли, представители профессиональных отношений. И не нужно думать, что все они категорически против перевода с "птичьего языка". Я вспоминаю, как Ассоциация развития финансовой грамотности вместе с Институтом Пушкина отобрали 40 иностранных слов, которые больше всего раздражали русскоговорящую публику и объявили конкурс на лучшую русскоязычную замену. В нем приняли участие волонтеры финансового просвещения, специалисты, студенты профильных вузов. К конкурсу был большой интерес, но значимых итогов он не принес. Победители были условные: их награждали, например, за фундаментальный подход к подбору слов или за оригинальность решения. И удачных замен не нашлось: "интерфейс" предлагали заменить "лицеприемником", "кешбэк" - "рикошетом", "краудфандинг" - "складчинным финансированием", а "фишинг" - "подметными письмами". Ни одно из предложений не прижилось.

Но остается вопрос уместности навязчивого и частого применения терминологии или сленга вне зоны профессиональной коммуникации. Например, на страницах газет, которые транслируют важные общественные задачи. Одна их них касается борьбы с излишними заимствованиями и поставлена в законе о государственном языке, который недавно подписал президент. Согласитесь, без острой необходимости не стоит злоупотреблять непонятными большинству иностранными словами, дразнить радетелей чистоты и красоты родного языка. Это вопрос речевого этикета и вкуса.

Не "пустить" иностранное слово в язык можно только на старте его употребления. Это делают, например, французы. Им удалось отловить слово "компьютер" и предложить свое "ordinateur". В Израиле и в Чехии не пустили в свои языки слово "каршеринг". Но чтобы это получилось, нужно хорошо подумать, найти свой национальный вариант и попробовать запустить его в язык. И здесь без СМИ и лидеров мнений не обойтись. Это путь знаменитого Института франкофонии, который принципиально и жестко защищает чистоту французского языка.

Когда же слово прижилось, обросло родственными связями, русскими приставками и суффиксами, вырвать его с корнем уже не получится.