Я не буду говорить о всей культуре, только о литературе. Не секрет, что часть писателей, критиков, филологов уехала из страны. Сравнивать это с Исходом первой волны русской эмиграции - нелепо. Те - бежали. Они были реальными беженцами. Перечитайте "Окаянные дни" Ивана Бунина, и вы все поймете. Не потому он бежал из Одессы в Константинополь, что идеологически был не согласен с большевиками. Идеологически с большевиками был не согласен и его тогда недруг Максим Горький, и он тоже уехал в Европу, но именно по идеологическим разногласиям с Лениным. А Бунин бежал, чтобы его не убили красные матросы. Это - разные мотивации.

Сегодняшняя эмиграция - это не Исход. Это - выбор позиции определенной части культурных людей. Хорошо им там или плохо, я не хочу судить. Сделали выбор, и сделали. В конце концов, часть культурных русских и раньше жили в Европе и в Америке. Про Казахстан, Грузию и Азербайджан - на знаю, это какая-то новая реальность.

Ну, ладно, разъехались. Больно. Сейчас вообще многим больно. Но почему между вами, вчерашними коллегами (не говорю: друзьями - хотя и это было), такая обоюдная ненависть?

Есть завет Пушкина, который никто (по крайней мере среди культурных людей) не отменял: "И долго буду тем любезен я народу... Что милость к падшим призывал...". Вы эти строки читали? Возле памятника солнцу нашей поэзии стояли?

Не буду называть имена. Не потому, что боюсь, а потому что за них боюсь. Просто расскажу, что делается в литературной среде. Один, живущий в Америке, хороший писатель, поэт, критик, говорит, что разговаривать со своими старыми друзьями он будет только после Гаагского трибунала.

Сейчас он написал книгу "VZ" об уcловном Зеленском, как он его себе представляет. Так давайте ее прочитаем. Давайте о ней поговорим. Критики, историки, политики... Чтобы автор лег на лопатки. Чего бояться, если правда за нами?

Другой, в общем хороший литературный критик, но решивший, что он не только критик, но и крутой идеолог, пишет: "Считаю, что "Большую книгу" надо разогнать, а после создать принципиально новые премиальные институции". Старик (так обращались писатели к писателям в советские годы), я понимаю, что ты хочешь Большую Большую книгу. Ну такую Большую Большую, чтобы ее получили ты и твои литературные друзья. Но "Большая книга" присуждалась Валентину Распутину, Даниилу Гранину, Владимиру Маканину и даже Захару Прилепину (первая премия), о котором ты регулярно пишешь восторженные статьи как о главном писателе XXI века. Нестыковочка получается.

Но все это мелочи. Не мелочи другое.

Не мелочи - задачи культуры. Главная задача культуры - объединение людей. Разных. Сложных. Но - людей. Если культура перестает выполнять свою главную миссию - она перестает быть культурой.

Об этом говорили наши гении: Пушкин, Толстой, Достоевский. "Всемирная отзывчивость русского гения". Несмотря ни на что. Не смотря ни на что.

Мы должны быть умнее Европы и Америки. Мы должны ценить наши русские таланты, даже (даже!), если мы не совпадаем с ними идеологически.

Это сложно. Но это и есть интеллектуальная и эстетическая широта. Глубина. Емкость души наконец.

Обращение ко всем. И к тем, кто уехал, и к тем, кто остался.

Когда-то в 1919 году Максим Горький пришел на заседание издательства "Всемирная литература". Ему сказали, что умер в Финляндии, в эмиграции, Леонид Андреев. "Я знаю", - сказал Горький. Повернулся и вышел. Но перед уходом сказал. "В сущности, это был единственный мой друг".

Они дружили с ранней молодости и до Первой мировой войны. Дружили так, как могут дружить два прекрасных писателя и человека с очень сложной судьбой. Оба в юности пытались наложить на себя руки. Оба непросто пробились к российской, а потом и мировой славе. Друзья! Родня! Литературная и просто человеческая родня...

Те, кто поливают друг друга помоями в своих блогах, помнят об этом? Захар, Дмитрий, Галина... вы помните об этом?

То, что я пишу, наивно, я понимаю.

Но это и Пушкин понимал. Напомню строки, которые все будто бы знают и читали много раз: "...Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, / И назовет меня всяк сущий в ней язык, / И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой / Тунгус, и друг степей калмык. / И долго буду тем любезен я народу, / Что чувства добрые я лирой пробуждал, / Что в мой жестокий век восславил я Свободу / И милость к падшим призывал. / Веленью божию, о муза, будь послушна, / Обиды не страшась, не требуя венца, / Хвалу и клевету приемли равнодушно / И не оспоривай глупца". Последние две строки особенно важны. Вдумайтесь в них.

Россия пережила очень сложные времена. И русская культура - тоже.

Вспомним Достоевского: "Ибо русскому скитальцу необходимо именно всемирное счастие, чтоб успокоиться: дешевле он не примирится, - конечно, пока дело только в теории. Это всё тот же русский человек, только в разное время явившийся". И об этом же Лев Толстой: "Кого же вы так любите? Никого. А кто вас любит? Никто. Вас боятся, как боятся ката-палача или дикого зверя. Вам льстят, потому что в душе презирают вас и ненавидят - и как ненавидят! И вы это знаете и боитесь людей".

Я понимаю, что говорю несвоевременные слова.

Но, поверьте, завтра они станут своевременными.

И все-таки - "блаженны миротворцы".