Что он испытал на Соловках? Холод, голод, страх расстрела, жизнь в погибающей толпе, почти смертельную болезнь, десятки разных работ. Он прошел через сотни встреч и сотни имен, когда каждый кирпич, каждый камень там был устроен так, чтобы сгинуть как можно быстрее.
Как-то его вызвали на расстрел. По случаю он был в другом месте. "Я... пошел на дровяной двор и запихнулся между поленницами... Я сидел там, пока не повалила толпа на работу, и тогда вылез, никого не удивив. Что я натерпелся там, слыша выстрелы расстрелов и глядя на звезды неба (больше ничего я не видел всю ночь)! ...С этой страшной ночи во мне произошел переворот... Я понял... каждый день - подарок Бога. Мне нужно жить насущным днем, быть довольным тем, что я живу еще лишний день. И быть благодарным за каждый день. Поэтому не надо бояться ничего на свете. И еще - так как расстрел и в этот раз производился для острастки, то, как я потом узнал, было расстреляно какое-то ровное число: не то триста, не то четыреста человек... Ясно, что вместо меня был "взят" кто-то другой. И жить надо мне за двоих. Чтобы перед тем, которого взяли за меня, не было стыдно!"
Не стыдно! На Соловках, в бывшем монастыре невиданной красоты, были собраны сотни профи, специалистов высшей пробы, профессоров, знатоков. Они не могли молчать, они должны были думать вслух и - учить. "Арестовав нас за то, что мы собирались раз в неделю всего на несколько часов для... обсуждений волновавших нас вопросов философии, искусства и религии, они объединили нас сперва в общей камере тюрьмы... с другими такими же заинтересованными в решении мировоззренческих вопросов людьми нашего города, а в лагерях - широко и щедро с людьми из Москвы, Ростова, Кавказа, Крыма, Сибири. Мы проходили гигантскую школу взаимообучения, чтобы исчезать потом в необъятных просторах нашей родины" (Лихачев. Воспоминания).
Да, чтобы исчезать. Он - выжил. 1932 г. - освобожден из лагерей, 1947 г. - доктор наук, 1952 г. - Сталинская премия, 1953 г. - членкор Академии наук СССР, 1970 г. - академик. Тысячи страниц трудов (древнерусская литература, русская культура). Почетный доктор десятка иностранных университетов (Оксфорд, Эдинбург и т.д.). Никогда не вступал в партию. Никогда не прогибался ни перед кем. Выжил в первую блокадную зиму 1941-1942 гг. "Только умирающий от голода живет настоящей жизнью, может совершить величайшую подлость и величайшее самопожертвование, не боясь смерти" (Лихачев. Воспоминания).
Истекал кровью от полученной в заключении язвы. Угорал (спасли случайно). Громили рецензиями в партийной прессе, после которых должен последовать арест. Нет, не арестовали. Чуть не пропал при "паспортизации". В 1930-х если дали паспорт - живешь. Не дали - высылка или арест. "Период паспортизации был одним из самых страшных периодов в жизни больших городов". Паспорт ему достали через "самые верха", по знакомым, просили, умоляли.
А списки дворян? Их составляли прямо на работе. Он смог вычеркнуть себя (у отца личное дворянство, по чину, не передавалось). Случайно увидел список. "Список длинный, фамилии пронумерованы. Подумаешь, забота - не буду переписывать". Так ему сказала "молодая особа", зав. отдела кадров. Еле уговорил, заплатил за перепечатку. Все, кто был в списке, были арестованы. "Это одна из тех тысяч случайностей, благодаря которым я остался живым".
Да, остался - для себя и для нас. Пусть скажет еще раз - что думает о нас, о философии нашей жизни. Что в головах - то и с нами, с нашими судьбами. Слушаем его, внимание, прямая речь.
1. "Человек должен жить в сфере добра". Она создается им самим. "Она создается из его добрых дел, добрых воздействий на окружающую среду, памяти на добро". "Добро выше практической нужды!". "Сфера добра ближе к вечности".
2. "Пусть труд и мысли твои будут трудом и мыслями свободного творца, а не раба".
3. "Пусть свободным будет все, ибо все рождается свободным" (из "Десяти заповедей человечности").
4. "Можем ли мы характеризовать народ по его недостаткам? Ведь когда пишется история искусств, в нее включаются только высшие достижения, лучшие произведения... О каждом народе следует судить по тем нравственным вершинам и по тем идеалам, которыми он живет. Благожелательность к любому народу, самому малочисленному!"
5. "Я уже обращал внимание на некоторые черты русского характера, на которые в последнее время как-то не принято обращать внимания, - на доброту, открытость, терпимость, отсутствие национального чванства".
6. "В народе самое важное - его идеалы" (Лихачев. Раздумья).
7. "Древнерусское искусство - доброе" (Лихачев. Раздумья о русском). "Добро и зло в русском характере не уравнены. Добро всегда во много раз ценнее и весомее зла. И культура строится на добре, а не зле, выражает доброе начало в народе" (Лихачев. Русская культура).
8. "Нам необходимо ощущать себя в истории, понимать свое значение в современной жизни, даже если она "частная", но все же добрая для окружающих". "Проживем жизнь достойно, поддерживая все созидательное и противостоя всему разрушительному, что есть в жизни".
9. "Для меня интеллигентность - это повышенная восприимчивость к культуре, к искусству, деликатность в отношении других людей, принципиальность. Я убежден, что национальное в его лучших проявлениях сохранится всегда. Но это не исключает подлинного интернационализма, который заключается в отсутствии национальной спеси... "Интеллигенция" - русское слово!"... Качество подлинного интеллигента: его жизнь осмысленна" (Лихачев. Раздумья).
Все это, напомним, написал человек, выживший благодаря "тысячам случайностей", испытавший на себе всю силу зла в конце 1920-х - начале 1940-х. Это - дальнее зрение. Это понимание жизни очень сильным и очень добрым человеком, который готов видеть в жизни ее сердцевину - человечность, истинную, настоящую, рано или поздно вытесняющую зло. Что остается нам, когда он все это сказал? Жить, но так, чтобы на столе лежали его книги и мы всегда могли спросить себя: "Все так? Мы так, как надо, живем? Или мы должны изменить порядок своей жизни?"
