Не меньше, а то и больше милого обаяния сюжета поразили обстоятельства создания фильма. Успев прочитать быстро мелькающие титры в конце картины, обнаружил благодарность создателей ленты правительству и отдельно министерству культуры Пермского края. Не поверил своим глазам, но, похоже, не ошибся. Но, если ошибся, все равно обрадовался на первый взгляд невозможному. И пришел в подлинный восторг. Восторгался прежде всего пермским чиновничеством во главе с губернатором Дмитрием Махониным. Нужно искренне любить свой край, верить в свою настоящую связь с ним и его обитателями, чтобы оказать содействие в съемках фильма, который не стесняется иронизировать не только над качеством дорог и подъездов, но и над людьми, стоящими у штурвалов власти. Способность к самоиронии - великая вещь. Одна из фундаментальных гарантий демократического устройства общества. И то, что реальный губернатор не отказал в помощи фильму, где посмеиваются над чиновниками и экранным губернатором, не скрывая, что действие происходит в Пермском крае, - признак душевного здоровья и уверенности в себе.
Прочитал последнюю фразу и пришел в замешательство. Хвалить российских чиновников хоть регионального, хоть федерального масштаба во все времена - дурной тон. Так повелось испокон века, вспомним Капниста, Гоголя, Салтыкова-Щедрина или Сухово-Кобылина... Литературное клеймо, поставленное гениями на чиновничье сословие, несмываемо, притом что Салтыков-Щедрин сам служил в немалых гражданских чинах. Много лет принадлежу к чиновничьему племени и твердо знаю, что высшая похвала для любого бюрократа - когда его не ругают. Еще тридцать лет назад в "Московских новостях" писал заметку в защиту современных Акакиев Акакиевичей, без которых и по сей день не работает государственная машина. В подавляющем большинстве своем, несмотря на захватывающие дух сюжеты в криминальной хронике, это честные и, что не менее важно, профессиональные люди, живущие в весьма скромной достаточности.
И уж точно не пытающиеся откупиться от потерпевших в дорожном инциденте пачкой пятитысячных купюр, как это делает антигерой "Культурной комедии" Виктор Летаев в задорном исполнении Алексея Чадова. Во-первых, у них нет таких денег на карманные расходы, а во-вторых, даже будь у них немереная наличность, бюрократическая выдержка учит их не афишировать это перед каждым встречным.
Похоже, опять впал в соблазн поверять экранную сказку правдой жизни, а на это вовсе не рассчитывали ни режиссер, ни автор сценария Д. Троценко. Они создали собирательный образ почти сказочного российского губернского города, который похож и не похож на современную Пермь, прославленную уникальными памятниками деревянной скульптуры, поразительным уральским зодчеством и одухотворена творчеством Чайковского и Пастернака. В последнюю четверть века Пермь стала одним из важнейших культурных центров России. За несколько дней до премьеры фильма Владимира Котта там завершился Дягилевский фестиваль, который накрепко связан с именем Теодора Курентзиса, одного из самых глубоких дирижеров, визионера, по-прежнему представляющего Россию на крупнейших мировых музыкальных площадках. Пермский театр оперы и балета имени П.И. Чайковского недавно возглавил Алексей Мирошниченко, который за годы предшествующей работы вернул балетной труппе славу одной из лучших в России. В Театр-Театр по-прежнему трудно попасть, а создатели современных пластических форм, несмотря на разные перипетии последних лет, чувствуют себя в зоне безопасности. О том, что "культура имеет значение", в Перми знают почти все, и прежде всего краевые чиновники.
Поэтому в этом реальном городе не надо искать преуспевающего вице-начальника, раскатывающего на пижонском желтом кабриолете, который по принципиальным соображениям не хочет верить в силу национальной культуры. Авторы фильма, соединяя эксцентрику и романтизм, создают забавную притчу о том, что настоящая любовь и настоящее творчество не продаются за деньги, а спящую душу может разбудить подлинная красота. Если придать столкновению Виктора Летаева и Марины Николаевны историко-культурную глубину, то можно вспомнить шекспировскую "Бурю", в которой бездуховный, живущий в мире плотских страстей Калибан ведет войну со всеми героями пьесы, и прежде всего Ариэлем, бестелесным духом прекрасного. Они ненавидят друг друга, но и жить друг без друга не в состоянии. В таком дуализме, собственно, и существует божий мир, нравится нам это или нет. И коллизия духа и плоти в нем изначальна. Хотя в современном мире она полна поисками компромиссов.
Не обвиняйте меня в том, что хочу выказать свою ученость. Авторы "Культурной комедии" поумнее и поизобретательнее. Они выстраивают свою киноисторию как череду аттракционов, более или менее остроумных гэгов, в которых занимают прекрасных артистов. Яне Гладких бесспорно удалась роль милейшей культуртрегерши, которая вдруг открывает для себя, что искусство рождается всем человеческим существом, а не только умом и сердцем. И доказывает ей это не столько герой Алексея Чадова, сколько спившийся поэт Белозеров, которого Юрий Стоянов играет с бесстрашием одного из создателей "Нашего городка".
В фильме Владимира Котта живет память о комедиях Данелии, Рязанова и Гайдая. Прошу рассматривать мои слова не как упрек, а как комплимент.
