А. Торкунов, крупнейший специалист по истории Кореи и современным проблемам Корейского полуострова, недавно в соавторстве с В. Р. Мединским выпустил учебник по российской истории второй половины ХХ - начала ХХI веков. Научные исследования В. Дегоева по преимуществу посвящены временам правления Петра I и изучению прошлого Северного Кавказа от древнейших времен до воцарения Екатерины II, а также анализу геополитических идей генерала А. П. Ермолова. Серьезные историки, они не могли не понимать, какую сложнейшую задачу им предстоит решить. Тем более зная, что у нее нет заранее известного ответа. И что любой ответ может быть оспорен.
История России на протяжении столетий является предметом острейших дискуссий, которые порой велись не на жизнь, а на смерть. Мы знаем, как ее подгоняли под идеологические доктрины, в том числе и под марксистско-ленинскую. Мы видим, как сегодняшняя западная историческая публицистика превращает наше прошлое в пространство политических манипуляций, отрицая даже такие очевидные факты, как решающая роль СССР в победе во Второй мировой войне.
Вовсе не хочу сказать, будто история не является наукой, в которой идеология, политика или мифология превалируют над изучением достоверного археологического объекта или подлинного документа. Но ведь неслучайно авторитетный русский и советский историк С. Ф. Платонов, на сочинения которого часто ссылаются авторы новой "Русской истории", в 1888 году защищал диссертацию "Древнерусские сказания и повести о Смутном времени ХVII века как исторический источник". Даже сегодня, по-новому рассуждая об отношениях раннефеодальной Руси с Золотой Ордой, ученые не сбрасывают со счетов сказания и былины, сохранившиеся в народной памяти, о чем напоминают А. Торкунов и В. Дегоев. Не стану повторять общеизвестное и, похоже, неверное суждение, что историй столько же, сколько историков. Историческое знание есть объективная ценность. Но даже ученые, занимающиеся естественными науками, знают, что любое оборудование, используемое в экспериментах, дает некоторую "субъективную" погрешность. Что же говорить о людях, изначально обладающих индивидуальными взглядами, темпераментами, пристрастиями!
Замечу, что А. Торкунов и В. Дегоев стараются, не теряя в занимательности, создать объективную картину минувшего, вовлекая в свою историческую книгу для чтения множество источников и исторических исследований, принадлежащих людям разных взглядов и научных школ. Они следуют заветам одного из величайших русских мыслителей ХIХ столетия С. М. Соловьева в своих работах, и прежде всего в 29-томной "Истории России с древнейших времен", открывающей многосложность исторических процессов, людей, подхваченных этими процессами, и - в какие-то моменты времени - обретающими власть над ними. Позволю себе привести пространную цитату С. М. Соловьева об Иване Грозном, которая открывает методологический подход наших авторов к российской истории: "В то время, как одни, преклоняясь перед его величием, старались оправдать Иоанна в тех поступках, которые назывались и должны были называться своими очень нелестными именами, другие хотели отнять у него всякое участие в событиях, которые дают его царствованию беспрекословно важное значение. Эти два противоположных мнения проистекли из обычного стремления дать единство характерам исторических лиц; ум человеческий не любит живого многообразия, ибо трудно ему при этом многообразии уловить и указать единство, да и сердце человеческое не любит находить недостатков в предмете любимом, достоинств в предмете, возбудившем отвращение".
К счастью, Торкунов и Дегоев обладают "умами", способными ощутить и передать "живое многообразие" прошлого. Исторические персонажи выписаны не в черно-белых тонах, но в многоцветье, и авторы всякий раз упоминают о возможности различных подходов к "сложным" историческим героям, таким, как император Павел I.
Но что еще важнее, они пытаются раскрыть внутреннюю связанность событий русской истории. Они раскрывают ее сквозные сюжеты, связанные с рождением монархии, - борьбой с феодальным своеволием боярства, с драматическими взаимоотношениями светской и духовной власти, завершившиеся созданием Святейшего Правительствующего Синода в 1721 году. Не умаляя "революционной" энергии петровских реформ, авторы "Русской истории" справедливо находят их предвозвестия еще в пору становления Московского царства.
Торкунов и Дегоев следуют еще одному важному методологическому совету Соловьева, который считал необходимым изучать историю своей страны в "контексте развития соседних государств". Они рассказывают о становлении российской нации и государственности, цивилизационных и культурных особенностях Московского царства и Российской империи, знакомя читателя с тем, что происходило к Западу и Востоку от российских границ. Сложнейший баланс между европейскими и азиатскими ценностями и интересами заложен в самом основании русской судьбы, которая то приоткрывает, то прячет свои тайны.
Книгу А. Торкунова и В. Дегоева интересно читать. И понимаешь справедливость слов Стефана Цвейга: "Историческое деяние бывает закончено не тогда, когда оно свершилось, а лишь после того, как оно становится достоянием потомков".
