Какова цена вопроса? Подсчеты разных источников расходятся. По максимальным оценкам, более тысячи компаний покинули российский рынок за три года, либо продав активы, либо передав "ключи" местному менеджменту, либо списав активы в убыток. Есть отдельная категория (типа Danone, Carlsberg и ряд других), чьи активы были конфискованы или была проведена принудительная продажа по дисконтной цене. Чаще всего уход и проходил по сильно дисконтированной цене. Сами западные компании признали убытки на общую сумму 107 млрд долл., включая упущенную выгоду. Однако Кирилл Дмитриев, глава Российского фонда прямых инвестиций, участвующий в российско-американских переговорах и назначенный специальным представителем президента РФ по инвестиционно-экономическому сотрудничеству с зарубежными странами, сумму потерь только американских фирм определяет в 324 млрд долл. По другим данным (Венского института международных экономических исследований), полностью из России самоудалились лишь 9,5% иностранных компаний, 32% сократили деятельность.
Ряд крупнейших компаний (McDonald's, Renault, Henkel, всего 18 из топ-100) согласовали опционы на обратный выкуп активов. Так, Renault продала контрольный пакет акций АвтоВАЗ в 2022 году за рубль (при оценке российских активов в 2,195 млрд евро), но с 6-летним опционом на обратный выкуп. Условия таких опционов заранее не оговаривались. И вот теперь глава АвтоВАЗа Максим Соколов говорит, что французы должны компенсировать 112,5 млрд руб., инвестированных в годы их отсутствия. Так что в каждом случае вопрос будет решаться индивидуально.
Многие, правда, предлагают заранее унифицировать правила возврата. Например, для автоконцернов: заставить их работать только в рамках СП с российскими предприятиями при сохранении контроля за российской стороной; закрепить интеллектуальную собственность за российским СП; все санкции должны быть отменены. Владимир Путин поручил правительству проработать вопрос возвращения западных компаний так, чтобы обеспечить преимущества национальным производителям, "но в рамках ВТО". Очевидно, требования по локализации, передаче технологий и контролю со стороны российских участников будут выдвинуты в той или иной степени для всех.
Есть и компании-"ждуны". Они полностью и не уходили, их "возвращение" может выражаться в возобновлении инвестиций и модернизации производства. Как правило, это работающие в неподсанкционных сферах производства питания и здравоохранении (Procter & Gamble, PepsiCo, Mondelez и др). Хотя есть даже нефтесервисная американская Schlumberger, которая никуда не ушла (в отличие от ее американских конкурентов Baker Hughes и Halliburton), ограничившись ребрендингом, сменив название на SLB.
Легче было бы вернуться тем, кого напрямую не касаются санкции: розничным торговцам, производителям продуктов питания, компаниям с простой бизнес-моделью (типа Netflix, Coca-Cola или того же McDonald's). Впрочем, этот сегмент во многом уже успешно освоили отечественные фирмы (аналоги того же "Макдональдса" или "Старбакса"), с чего бы им теперь уступать? Даже Visa и Mastercard, которые, впрочем, пока возвращаться не собираются, будет сложно: отечественная платежная система успешно справляется и без них, но могла бы посотрудничать на международной арене после снятия санкций.
Со своей стороны, Россия была бы заинтересована в возвращении фирм тех направлений, где у нас имеется технологическое отставание: нефтесервисных, авиастроительных (включая Boeing и Airbus), производителей полупроводников, телекоммуникационного оборудования и электроники. Но те спешить точно не будут (санкции). Москва заинтересована в развитии Арктики, где, теоретически, можно создать особые условия для иностранных инвесторов.
Впрочем, и "возвращенцы" могут выдвинуть условия. И уже выдвигают. Так, Sony Pictures требует от российских кинотеатров почти 1 млрд рублей, подав два десятка исков за показ фильмов выпуска до 2022 года. А госсекретарь США Марко Рубио заявил, что при обсуждении экономического сотрудничества (возможного только после украинского урегулирования и снятия санкций) США поднимут вопрос о защите интересов американских компаний, явно намекая на претензии по убыткам. В случае отхода санкций на второй план вновь во весь рост встанут все те же вопросы инвестклимата, защиты прав собственности в российских судах, предсказуемости условий ведения бизнеса и т.д. В этом плане Россия всегда считалась на Западе страной с высокими рисками, в том числе политическими.
Возвращение западных компаний может быть увязано и с решением судьбы российской собственности (в том числе суверенной), замороженной за рубежом. Если ей и дальше будет грозит конфискация, Москва может ответить конфискационными мерами в отношении в том числе частных собственников. Этот вопрос должен быть урегулирован и снят, чтобы не создавать дополнительные риски.
В любом случае, даже если урегулирование военного конфликта пойдет относительно быстро (на что совсем не похоже), на возращение к нормальности в работе западных компаний в РФ может уйти от 3-5 лет. И вернутся не все. Так, итальянский банк Unicredit, например, заявил, что уйдет с российского рынка в любом случае. Другие могут воспользоваться "бизнес-оттепелью" лишь для того, чтобы выгоднее продать российские активы. Так что как раньше уже точно не будет, придется учиться сотрудничать на новых условиях.
